Август умер в июле в жутких мучениях. В конце шестой серии он заподозрил в предательстве своего раба, ибо ему была очевидна полная невиновность всех окружавших его братьев, сыновей, дядюшек и племянников, кроме Тиберия — любимчика Ливии, как вы помните. За несколько минут до начала фестиваля восточной песни император решил есть только свежие фиги, сорванные прямо с дерева. Откуда ему было знать, что его женушка отравила даже верхушки деревьев! Я же, со своей стороны, находясь в сходном положении, известил жену, что теперь мы по субботам будем питаться в ресторанах…
— Сейчас, при такой дороговизне? — ответила жена странным голосом. — Какая глупость!
Перед моими глазами возник образ дяди Шандора из Кишконфилхазы.
— Пусть я буду глупым, сын мой, — прошептал дядя, — пусть я буду глупым, зато живым…
А между тем в седьмой серии преставилась, наконец, и бабушка Ливия, и отравленная атмосфера в нашем доме стала улучшаться. И Калигула тоже в тот вечер не отравлял нам жизнь, как обычно. Говорят, он, как правило, не травит людей, а просто закалывает. Именно так он и поступал со всеми своими родственниками на протяжении оставшихся серий. Неплохой вариант для тех, кто еще выжил в нашем доме, должен я сказать.
Долгосрочный кредит
— Так, значит, господин просит у нас кредит на основные хозяйственные нужды? — спросил г-н Файнтох, владелец и председатель совета директоров банка «Файнтох ЛТД». — Мы благодарим господина за то, что он счел необходимым обратиться именно к нам. Мы гарантируем, что приложим все усилия для обеспечения господина необходимой ссудой…
Беседа между нами с самого начала велась достойным и уважительным тоном. Едва я вошел в хорошо обставленный кабинет господина Файнтоха, как ощутил, что опытный банкир всем сердцем воспринимает мои семейные проблемы. Однако прошло не менее двух часов, прежде чем мы смогли перейти к существу дела. Вначале господин Файнтох подчеркнул морально-этические аспекты проблемы. Гражданин (то есть я) нуждается в некоторых дополнительных средствах для застройки балкона своей квартиры, и поэтому общество в лице финансовых структур идет ему навстречу и широко открывает перед ним свои врата.
— Мы ведь не только финансисты, — подчеркнул господин Файнтох, — но и люди принципиальные. Даже само слово «кредит» происходит от латинского credere — доверять. Взаимное доверие — это основа всей нашей деятельности. Самое важное для нас — это уверенность, что господин просит ссуду для конструктивной цели — восстановления дома и семьи. Примите поздравления от имени всех наших сотрудников и руководства.
Мы встали с глубоких кожаных кресел и пожали друг другу руки. Отношения между нами сложились прекрасные. Я почувствовал в тоне господина Файнтоха сдавленные всхлипывания.
— Итак, — торжественно спросил он, — о какой сумме идет речь?
— Шесть тысяч.
— Агор?
— Лир.
— Каким образом вы намерены их использовать?
— Три тысячи идет на достройку балкона, тысяча — штраф муниципалитету, еще нам нужен новый тостер…
— Ясно, — медленно промолвил господин Файнтох, взял бумагу и стал производить внутренние расчеты. — Прошу вас не рассматривать это как недостаток доверия с нашей стороны, однако в соответствии с вспомогательным городским законом, учитывая, что столь значительная сумма изымается из национального денежного обращения, мы должны потребовать соответствующих гарантов.
— Да, конечно. Объединение промышленников, автобусный кооператив Эгед и господин Шератон.
— Может быть, ваши тесть, теща и шурин согласятся подписать?
— Пожалуйста.
— Когда вам нужны будут деньги?
— Сейчас.
— Сейчас?
Господин Файнтох слегка побледнел, попросил извинения и вышел из конторы, чтобы посоветоваться со штатом своих помощников. Вернулся он через полчаса, со счастливой, но несколько напряженной улыбкой на по-прежнему добром лице:
— Заложена ли ваша квартира в каком-нибудь банке, господин?
— Нет.
— Слава Богу! — Пожилой банкир облегченно вздохнул. — Что же касается возврата ссуды, я должен, разумеется, попросить у вас долговую расписку на все месячные платежи.
— Само собой.
Господин Файнтох поинтересовался, через какое время у меня будут желание и возможность начать погашение вышеуказанного долга?
— Я даю господину шесть тысяч лир на пять лет, — объяснил он, — и месячный возврат составит сто лир. Это много?
— Несомненно.
— Тогда, возможно, господин возьмет ссуду на более длительный срок? Месячный возврат составит пятьдесят лир, если оформить ссуду на десять лет.
— А почему тогда уже, собственно, не на двадцать?
Господин Файнтох кивнул в знак одобрения того глубокого понимания, которое сопровождает все его действия:
— Долгосрочная ссуда считается хорошим капиталовложением в наше инфляционное время, — пояснил он без всяких подколок, — однако, в силу того, что вся наша деятельность направлена прежде всего на удовлетворение интересов клиентов, я полагаю своим долгом обратить ваше внимание на ежегодный банковский процент в размере десяти процентов, который является общепринятым в ипотечном бизнесе, когда речь идет о прикрепленных ссудах.
— То есть?
Господин Файнтох достал складную таблицу и передал мне необходимую информацию:
— При ссуде в шесть тысяч лир на пять лет господин должен выплатить процент в размере полутора тысяч лир. На десять лет — три тысячи лир.
— Ой, — вздохнул я, — ведь это солидная добавка к месячным платежам.
— Ну что вы! — успокоил меня господин Файнтох с приятной усмешкой. — Мы не считаем себя вправе отягощать клиента увеличением ежемесячных платежей. Наоборот, как принято в кредитном бизнесе, мы взымаем весь подлежащий уплате процент до выдачи ссуды, и таким образом, клиент избавлен раз и навсегда от выплаты каких-либо сумм банку, помимо суммы самой ссуды.
Это пришлось мне по душе. Человек берет ссуду в шесть тысяч на десять лет, процент, подлежащий выплате, с него сразу же вычитают, таким образом, он получает на руки только три тысячи. Зато он должен выплачивать ежемесячно всего лишь пятьдесят лир в течение десяти лет. Или даже половину этой суммы, если он берет ссуду на двадцать лет. Я заявил господину Файнтоху, что хотел бы растянуть выплату долга на более длительный срок.
— Желание клиента — для нас закон, — тут же согласился господин Файнтох, заглянув в свою таблицу, — процент за ссуду шесть тысяч лир на двадцать лет составит шесть тысяч лир. Но месячный возврат — всего лишь двадцать пять лир.
Я подсчитал: из ссуды в шесть тысяч с меня вычтут шесть тысяч, то есть денег я уже не увижу. Но ведь двадцать пять лир в месяц — это еще не конец света. Особенно в наше инфляционное время. Сказать по правде, они с ума сошли, предоставляя ссуду на двадцать лет! Кто знает, чего будут стоить эти деньги через два десятилетия, так ведь? Долгосрочная ссуда — вот то, что сейчас нужно. У меня кровь в висках застучала.
