Следующие несколько дней были просто прекрасны. За много лет она привыкла к тому, что не может поделиться своими переживаниями и чувствами с родителями, она редко рассказывала Майе, чем занимается или куда направляется, но сейчас это было особенно трудно. Она прогуливалась по базару с Аласдэром и думала о своем отце. Как бы ему понравилось здесь, с какой бы радостью он увидел все это! Как она сможет описать и сможет ли вообще рассказать об этом. Они вместе исследовали Каир — огромный город с хаотичным движением на улицах, узкими переходами и пассажами, скрытыми от глаз, продуктовый рынок с пирамидами из ярко окрашенных специй, названия которых она не смогла бы угадать, прилавки, заваленные экзотическими фруктами и овощами. Как передать шум базара, увешанного коврами и драпировками, высокие монументы и колониальные здания, ютящиеся среди современных бетонных домов в стиле Нассера, уже превратившихся в руины. Была особая прелесть в том, чтобы рассматривать все это вместе с Аласдэром, слушать его объяснения, когда они бродили по городу. Они покинули Каир под вечер и направились на теплоходе в сторону Луксора, пейзаж вокруг них был перерезан тенями от гор песка, которые на закате окрасились в розовые и красные тона. Последние лучи солнца проникали сквозь рощицы финиковых пальм и сахарного тростника. Мадлен стояла на палубе корабля с Аласдэром. Он поддерживал ее за талию, а она положила голову на его плечо. По всей палубе вдоль борта светились жаровни с углем, запах горящих угольев смешивался с другими: ароматом уксуса, мяса, лимона, где-то внизу готовился ужин. Она наблюдала за тем, как причал постепенно исчезал, наступала ночь, и они медленно выруливали на самую середину Нила.
Это произошло во время их третьей последней ночи круиза. Аласдэру стало нехорошо. Корабль причалил во второй половине дня, и их доставили в небольшой отель у подножия изрезанной ветром Белой Горы. Это оказалось небольшое простое бунгало, построенное из стволов пальм, камней и скрепляющего раствора. Там было шесть номеров, которые были почти незаметны на фоне окружающих песков. Они поужинали: подали чудесное блюдо из ягненка, риса и персиков, но Аласдэр поел совсем чуть-чуть. Он заказал себе коньяк, чтобы что-нибудь потягивать, пока они будут сидеть у костра. С ними вместе здесь остановились еще три пары и семья из четырех человек. Мадлен припомнила, что слышала, как дети канючили, когда родители отправляли их спать в номер. Аласдэр был бледен, но продолжал настаивать, что с ним все в порядке, что это все пустяки, он просто устал после длинного дня. Она направилась вместе с ним в их комнату, озабоченно поглядывая на него, когда он раздевался и укладывался спать. На лбу и на верхней губе у него выступили капельки пота, несмотря на прохладный ветерок с гор.
— Спокойной ночи! К утру я буду свеж, как дождичек, — улыбнулся он ей, снимая очки и натягивая одеяло. Его бросало то в жар, то в холод, как он ей сказал. Может быть, у него просто поднялась температура, но, в общем, беспокоиться пока не о чем. Мадлен сидела рядом с любимым до тех пор, пока он не погрузился в беспокойный сон: то сбрасывал с себя одеяло, то снова заворачивался в него.
Около полуночи Мадлен поднялась и направилась к французской двери в одном из углов их комнаты. Открыла дверь и вышла наружу. Звуки внешнего мира донеслись до нее: ветер почти беззвучно совершал свое движение среди дюн, тихо шелестели листья, и раздавалось поскрипывание стволов огромных пальм, качавшихся из стороны в сторону. Она вздрогнула от прохладного ночного воздуха. Мадлен надеялась, что к утру Аласдэру станет лучше.
Но этого не произошло. Он проснулся раньше нее. Она открыла глаза и увидела, что он сидит, держась руками за живот так, словно ему больно. Он был бледным и усталым на вид, как будто бы не выспался.
— Что с тобой? — с тревогой спросила она.
— Ничего, просто небольшая боль, вот здесь, — он указал на место чуть ниже ребер и скривился. Мадлен посмотрела туда же и испугалась. Она прощупала его живот — немного напряжен. Может быть, он потянул какую-то мышцу?
— Может мне принести чего-нибудь? — спросила она, думая при этом о том, что отельчик слишком маленький и вряд ли располагает чем-нибудь кроме простого аспирина.
— Нет-нет, тебе не о чем беспокоиться. Я приду в себя к обеду.
Время обеда тоже миновало, а Аласдэр все еще лежал в постели, гримасничая от боли каждые пять минут, отказываясь от еды и питья. Корабль должен был отплыть через час. Мадлен отправилась к стойке администрации и попросила вызвать врача. Молодой человек за стойкой задумался. Врач, который обслуживал их, уехал по срочному вызову в другой отель, а это примерно в пяти-шести часах езды отсюда, может быть, он сам может чем-нибудь помочь? Что ей нужно? Аспирин? Она взяла у него лекарство и вернулась в номер. Аласдэр выглядел так, что вряд ли стоило везти его на борт. Они договорились, что останутся здесь еще на два дня и сядут на корабль на обратном пути. Луксор может подождать, настаивала Мадлен. Гораздо важнее, чтобы он выздоровел. Аласдэру было слишком плохо, и он не мог возражать. Он снова провалился в тревожный сон, когда она включила вентилятор на потолке и налила свежей воды в стакан. В эту ночь они оба не сомкнули глаз. У него был жар, температура резко подскочила. Утром он был слаб настолько, что едва мог пить воду, его лоб покрылся холодной испариной. Именно в этот момент Мадлен запаниковала. Она побежала к стойке снова, чтобы узнать, где находится ближайшая больница. Служащий извлек откуда-то снизу потрепанную карту местности и объяснил, что больница находится в Сивее в пяти часах езды на машине отсюда. Мадлен сунула ему кредитную карточку Аласдэра и попросила, чтобы он немедленно предоставил им водителя и машину. Мужчина кивнул, он заметил испуг в ее глазах. Она вернулась в комнату, стараясь не показывать Аласдэру своего беспокойства. Если не считать воды, Аласдэр за прошедшие два дня ничего не брал в рот. Он лежал на спине на влажных простынях, позволяя ей все устроить как можно быстрее. Она упаковала их вещи в сумки за считанные минуты. Водитель уже был найден, и Мадлен просила его ехать в больницу как можно быстрее.
По дороге Аласдэр не разговаривал, просто продолжал спать, то проваливаясь в сон, то снова выныривая из него, он дрожал, хотя в это время суток было уже довольно жарко. Они прибыли в небольшой городок вскоре после трех часов дня. Крестьяне показали им жестами, где находится больница, больше похожая на небольшой травмопункт. Это было здание, сооруженное из глиняных кирпичей, очень маленькое, чистое, как Мадлен с облегчением заметила, но очень скромное по размерам. Медсестра, которая помогла Аласдэру пройти в приемную, совсем не говорила по-английски, но с помощью водителя им удалось узнать, что здесь есть рентген. Женщина удивилась, что Мадлен, или, как она ее называла — дочь господина, сама врач и умеет читать снимки. Мадлен энергично кивала головой. Нянечка выглядела несколько неуверенно, но они вместе с водителем отвезли Аласдэра на каталке в коридор. Назад через несколько минут они вернулись со снимками. Мадлен провела самый долгий час в своей жизни, бродя из угла в угол по маленькой жаркой комнатке для посетителей под удивленными взглядами полдюжины местных пациентов и их семей. Врач выбежал в коридор, держа в руках несколько снимков.
