Гомунколосс поднялся с трона.
— Я много сегодня рассказал. Даже не помню, когда в последний раз говорил так долго. Я устал. — Он направился к выходу из зала.
— Благодарю тебя, — крикнул я ему в след. — Благодарю за доверие и гостеприимство. Но ответь мне еще на один-единственный вопрос.
Хозяин замка остановился.
— Ты в любой момент волен покинуть замок Тенерох, — отозвался Гомунколосс. — На свой страх и риск.
План
Следующие три дня Гомунколосс не показывался. Время от времени я находил в тронном зале оставленные для меня еду и воду и занимал себя тем, что бессмысленно бродил по замку, осматривая кошмарные архитектурные красоты и слыша шелест в темноте — единственные признаки того, что в этом склепе я не один.
С живыми книгами я заключил безмолвное соглашение: мы оставили друг друга в покое. Они больше не разбегались в панике, стоило мне войти в зал или в комнату, а уважительно расступались, когда я хотел пройти. От случая к случаю я бросал им несколько сушеных книжных червей, которыми они, преодолев первоначальное недоверие, не пренебрегали.
Что до Плачущих теней, то я так и не понял, замечали ли они мое присутствие. Да и вообще существовали ли они бок о бок со мной или населяли какое-то иное измерение, которое лишь случайно пересекалось с нашим миром в том месте, где стоял замок Тенерох. Иногда я видел, как какая-нибудь скользит, рыдая в полумраке, и у меня становилось невыносимо тяжело на сердце, и я радовался, когда она исчезала.
Однажды, когда я лежал в полутьме и пытался заснуть, одна вошла и со вздохом меня накрыла. Сперва я замер от страха, но очень скоро почувствовал бесконечную усталость и уснул. Мне снился город с удивительными домами, возведенными из престранных материалов: из облаков или перьев, из льда или дождя — а потом я сообразил, что это фантазийные строения Тень-Короля, которые породило его детское воображение. Тут я проснулся, но тень уже исчезла.
Пленник я здесь или гость, но у меня не было решительно никакого желания покидать замок Тенерох «на свой страх и риск». Да и куда мне податься? Назад во владения гарпиров и охотников за книгами? Или еще глубже в катакомбы, если такое вообще возможно?
Если кто-то и способен показать мне дорогу в Книгород, то только Гомунколосс, а потому во время бесконечных одиноких прогулок по переходам и залам я ломал себе голову, как уговорить его отвести меня наверх. Надо признать, позиция для переговоров у меня была исключительно слабая, ведь я не мог предложить взамен ничего кроме благодарности. А ему это только разбередит старые раны и заново распалит ненависть к Фистомефелю Смайку. Ведь ему придется смотреть, как я поднимаюсь к солнцу и чистому небу, тогда как сам он вернется во тьму. Не слишком выгодная сделка.
Я снова и снова спрашивал себя, чего же он от меня хочет. Почему именно меня терпит в своем дворце Плачущих теней и живых книг. И зачем он рассказал мне свою историю?
Мне было совершенно очевидно, что без его помощи мне ни за что не выбраться из замка Тенерох, этого узилища вздохов и стонов. Безумие лишь одно…
Безумие лишь одно шуршащими шагами…
Что же мне это напоминает? Ах да, одно место из книги Канифолия Дождесвета. И внезапно я увидел вполне реальную возможность переселить Гомунколосса на поверхность Книгорода. Ведь Дождесвет давно уже нашел решение. Да, это вполне может послужить, так сказать, наживкой для Гомунколосса. Но сперва он должен показаться, лишь тогда я смогу изложить свой план.
Разговор с мертвецом
Под конец четвертого дня (если в катакомбах вообще можно говорить о днях: я просто считал промежутки бодрствования днями, а промежутки сна — ночами) я нашел Гомунколосса в тронном зале, где меня, как обычно, ждала скудная трапеза. Просторный зал был освещен лишь несколькими свечами, ведь хозяин замка предпочитал полумрак. На столе перед ним стояла миска, кувшин и стакан.
— Добрый вечер, — поздоровался я.
Гомунколосс долго смотрел на меня молча.
— Извини, — сказал он, наконец. — Добрый вечер! Я так давно не слышал приветствий. Честно говоря, я даже не знаю, утро сейчас или ночь. Время тут потеряло значение. Вот, поешь. Садись же!
Он подтолкнул ко мне миску с корнеплодами и пододвинул кувшин с водой и стакан.
— Сколько дней прошло? — спросил он, когда я сел. — Сколько дней, по-твоему, прошло с нашей последней встречи?
— Приблизительно четыре.
— Четыре? — недоуменно воскликнул он. — Так много? А я думал один! Поистине я потерял чувство времени.
Нагнувшись, Гомунколосс достал из-под стола бутылку.
— Хочешь бокал вина к еде? — спросил он.
— Вина? — переспросил я и немного устыдился, что от радостного возбуждения голос у меня пресекся. — Да, я бы выпил немного, — попытался я исправиться, заговорив более спокойным и звучным голосом.
Он налил мне вина в стакан и мне потребовалась вся сила воли, чтобы не выпить его залпом. Я чуть пригубил, и вино показалось мне как никогда вкусным.
— Замечательно! — я прищелкнул языком и сделал большой глоток.
— Извини, что я к тебе не присоединюсь, — сказал Гомунколосс, — но я пью лишь изредка. С тех пор как по венам у меня течет кометное вино, я всегда немного навеселе. Всего два-три стакана вина приводят меня в такое состояние, что компанию я могу составить разве что охотникам за книгами.
— Кровопийственная кровожадность? — глуповато пошутил я, уже расшалившись от пары глотков.
— Можно назвать и так. Твое здоровье!
— Спасибо! — Я отпил еще глоток и еще чуть-чуть расслабился. — А как тут внизу добывают вино?
— В катакомбах можно добыть что угодно, нужно лишь знать как. Это вино из личных запасов Ронга-Конга Комы.
Я едва не поперхнулся.
— Того охотника за книгами? Ты знаешь, где его берлога?
— Разумеется, и время от времени навещаю эту дыру, чтобы перевернуть ее вверх дном. И украсть пару-тройку книг и бутылок. Погнуть железные стрелы, вылить питьевую воду и так далее. Это приводит его в бешенство.
