очень близкий ему человек, считал, что Гиммлер был жесток не по натуре, а по убеждению. Он был якобы против охоты и называл ее просто убийством. К уничтожению людей его, по Керстену, толкнули насильно, и он взялся за эту страшную работу, поскольку считал ее единственным и к тому же окончательным решением проблемы расовой чистоты Германии, которая всегда оставалась его глубоко укоренившимся идеалом. В условиях тотальной войны Гиммлер принял геноцид как единственное решение. Р. Мэнвэлл и Г. Франкель, из книги которого взяты эти суждения о Гиммлере Керстена, не вступают в полемику с последним, хотя обширная литература об этом губителе Европы говорит о прямо противоположном: Гиммлер был одним из самых страшных убийц в истории человечества. Он убивал не потому, что его заставляли, а потому что он хотел этого сам.
Науке известно, откуда и почему возникают садизм и некрофилия. Можно предположить (только предположить), что садизм является реакцией на какие-то тяжкие душевные раны в детстве и способом защиты себя в настоящем. Некрофилия, возможно, есть не что иное, как поведение еще психологически не родившегося, еще не вошедшего в жизнь человека, оставшегося еще там, в непознанной и никому неизвестной вечности. Некрофил уже здесь, в жизни, но еще и там, в вечности, именуемой смертью. И садист, и некрофил весьма тревожны, поскольку не адаптированы к жизни. По мнению тех же Р. Мэнвэлл а и Г. Франкеля, Гиммлер, больше которого в Германии боялись лишь Гитлера, сам был жертвой хронических страхов.
Некрофилов и садистов в гитлеровской империи было много, но Гиммлер идеально подходил для роли главного палача. Именно в том, что он взял на себя эту роль, в первую очередь проявляется его некрофильская сущность. Он пробовал немало сфер деятельности, даже пытался стать полководцем, но либо отказывался сам, либо терпел полный крах. Наконец, Гиммлер создал гигантскую фабрику террора и уничтожения людей, постоянно контролировал и направлял ее, постоянно искал и находил новые поводы для новых казней.
В Гиммлере продолжал жить юноша, который переживал по поводу того, что так и не стал офицером и вообще по причине постоянно переживаемой недостаточности мужественности. Так, в 1929 г. А. Кребс, гамбургский национал-социалист, провел с Гиммлером во время железнодорожной поездки более шести часов. Гиммлер произвел на него впечатление, вспоминал Кребс, человека, который пытался своим поведением компенсировать некие внешние недостатки. «Он вел себя подчеркнуто браво, буквально бахвалился манерами ландскнехта и своим презрением к буржуазной морали, хотя, наверное, хотел посредством этого скрыть свою собственную слабость». Кребс подчеркивал, что для него была просто невыносима «глупая и беспредметная болтовня» Гиммлера, которую тот вел. Речи рейхсфюрера СС были «странной смесью из воинственного хвастовства, мелкобуржуазных разглагольствований и усердного фанатизма сектантского проповедника»[85].
«Кровавый пес» обладал неброской, как бы смазанной наружностью со слабо выраженным подбородком и совсем не походил на театрального или кинозлодея. Впрочем, такой внешностью отличались и многие другие обер-палачи, например «наши» Ягода, Ежов, Берия, причем последний, кстати, тоже носил пенсне, как и Гиммлер. Гиммлера не следует представлять себе ни мелким бюрократом во главе колоссальной машины массового уничтожения людей, ни полным ничтожеством. Он был поразительно изворотливым, умелым и хитрым интриганом, двуличным и в то же время убежденным нацистом и антисемитом; он знал, когда нужно предать, а когда проявлять верность; он был садистом и некрофилом в самом худшем смысле и именно это определяло его жизнь.
Некросадист Гиммлер был жалок и ничтожен и в то же время страшен, его кровожадность во многом определяется его ничтожеством. Он был еще глуп, поскольку надеялся, что демократический Запад признает его, «кровавого пса Европы», во главе Германии.
Невольно напрашивается сравнение между Ежовым и Гиммлером и в первую очередь потому, что они занимали примерно одинаковое положение в государственной иерархии и выполняли примерно одинаковые функции. Конечно, различий между ними было множество: Ежов происходил из низов общества, Гиммлер — из его верхушки; естественно, они и образование получили разное. Ежов палачествовал всего несколько лет, Гиммлер — длительные годы и даже был командующим одной из армий, правда, очень бездарным. Но главное, что было у них общим — это некрофильское влечение, любовь к смерти, стремление делать живое мертвым. Оба должны были насытиться этим сполна, поскольку распоряжались жизнью и смертью тысяч людей.
Заключение
Проведенное исследование наглядно и, как представляется, достаточно убедительно доказало существование еще одного вида убийства, до сих пор никак не обозначенного в уголовном законе. Это некрофильское убийство.
Для его выделения имеются все основания. Разумеется, любая статья любого кодекса рассчитана на неопределенный круг лиц. Поэтому предусмотреть в ней все случаи попросту невозможно. Если взять некрофильское убийство, то окажется, что это такой вид, который не подпадает ни под один из признаков, перечисленных в ч. 2 ст. 105 Уголовного кодекса России. Даже такие названные в этой статье отягчающие обстоятельства, как убийство с особой жестокостью или убийство двух и более лиц. Так, убийство с особой жестокостью может быть, если жертва связана и на ее глазах, чтобы продлить или (и) усилить ее мучения, ведутся приготовления к убийству. Если это единичный факт и совершен из мести, а убийцы ранее ни в чем подобном замечены не были, ничего некрофильского в этом не будет. Убийство двух и более лиц встречалось в нашей армии, когда доведенный до отчаяния «дедами» молодой солдат убивал двоих из них и это даже вызывало сочувствие к нему. Подобное убийство также нельзя назвать некрофильским.
Совсем иное дело некрофильские убийства. Последний казненный в России убийца Головкин убил мальчиков 6–12 лет. Затем он же соорудил у себя в загородном доме специальный звуконепроницаемый бункер, куда обманом завлек четырех мальчиков тех же лет. Каждого из них он приковал к стене и сначала пытал их, а потом убил друг за другом на глазах остальных. Разве это похоже на ситуацию с молодым солдатом, который убил своих мучителей? Раз есть такие «люди», как Головкин, Чикатило, Кирьянов, Лукьянчук, Ершов и др. (а это лишь небольшая часть преступников-некрофилов в нашей стране), раз ими совершаются выходящие из ряда вон преступления, разве для них не должно быть особого наказания? Если они своими поступками превосходят самые кровавые измышления, эти «люди» должны нести соразмерные наказания.
Видится верным внести в ст. 105 УК РФ часть 3, предусмотрев в ней следующие отягчающие обстоятельства,
