что мне хочется забрать эти чувства себе. Освободить его.
– Ты жива, – непослушным голосом отвечает он и опускает голову мне на плечо. Короткие волосы щекочут кожу. – Ты жива… ты жива… – тихо, словно молитва.
Я глажу его по волосам: шелковые, приятные на ощупь.
– Как так получилось? – Любопытство, как всегда, берет надо мной верх. – Как мы спаслись?
– Нас всех спас Николас. – Уильям поднимает голову, и наши взгляды пересекаются.
Он так близко. Рядом со мной. Мужская ладонь ложится поверх моей.
– Он пробрался на бал сквозь тайный проход, увидел свет в подвале и услышал ругань Шнайдера, которому Клодит не додумалась залепить рот, видимо решив, что из-за громкой музыки его все равно никто не услышит. – Маунтбеттен качает головой. – Мне до сих пор сложно в это поверить.
Я пытаюсь осознать услышанное.
– Ник спас нам всем жизнь? – переспрашиваю я, полностью сбитая с толку.
– Звучит фантастически, не правда ли? Он решил, что ни за что не пропустит вечеринку, и шел свести счеты с Беном…
Истеричный смех слетает с моих губ. Уильям поглядывает на меня с беспокойством, но я не могу перестать смеяться. Все мое тело содрогается, стоит мне представить выражение лица Джоан Мак-Тоули. Она продумала каждую деталь. Ее гениальный план был рассчитан на все… кроме неожиданного появления парня, которому она чуть ранее перерезала вены. Ученика, исключенного из академии. Студента, что вовсе не должен был быть на территории кампуса.
– Мой дедушка назвал это везением.
– Можно и так сказать.
Смех, похоже, забрал все мои силы, и я устало облокачиваюсь на подушку.
– Как ты себя чувствуешь? – разглядывая меня, спрашивает он. – Проголодалась?
Качаю головой и слабо улыбаюсь:
– Нет, но мне интересно, чем закончилась эта сказка.
– Сказка?
– Да, – пожимаю я плечами. – Чем не сказка? Доблестный принц. – Я веду носом вдоль его шеи, вдыхая лесной запах, а затем указываю на себя пальцем. – Дама в беде. Смелые рыцари Этьен Гойар и Бенджамин Шнайдер Третий. – Я замолкаю и облизываю пересохшие губы. – Злая ведьма в поисках отмщения и продажная помощница, жаждущая денег…
Стоит опустить веки, как перед глазами встает подвал, темнота, сырость, и страх сковывает горло… Уильям запускает руку мне в волосы и нежно тянет назад. Его лицо над моим. Серые глаза пристально вглядываются прямо в мою душу. Волнение нервной дрожью пробегает вдоль позвоночника. И вновь я чувствую, как он околдовывает меня.
– Злая ведьма в темнице, ее помощница тоже, – шепчет он. – Никто никогда больше не посмеет обидеть принцессу.
Принцессу…. Я позволяю теплому чувству растечься под кожей. Позволяю Уильяму забрать все мои страхи.
– А как вы нашли антидот? – хлопаю я глазами. – Яд…
Маунтбеттен хмурится, темные брови собираются на переносице.
– Клодит поняла, что, если ты умрешь, ее посадят за соучастие в убийстве, а не за покушение, – мрачно сообщает он. – К счастью для нас, она знала больше, чем хотела Мак-Тоули.
– И меня спасли. – Уголок моих губ приподнимается.
– Немного тебя подлатаем, и будешь как новенькая. – Он нежно целует меня в лоб.
– А как там Шнайдер и Гойар?
– Первый решился лечь в клинику, чтобы избавиться от зависимости, а второй, кажется, до сих пор в шоке от всего случившегося.
– Луна? – Я переплетаю наши пальцы.
Чувствовать его, слышать его запах, купаться в его тепле… Я точно не умерла? Ведь это очень похоже на рай…
– Ей тоже требуется лечение, – с грустью в голосе сообщает Уильям. – Психотерапевт назвал чудом, что она все еще жива и не наложила на себя руки. Люси довольно часто «мерещилась ей».
– Все раны обнажились, – задумчиво шепчу я.
Смерть Люси… Никто из них не смог ее отпустить. Каждый винил себя в ее смерти. Маунтбеттен не исключение. Его глубокий вздох нарушает тишину комнаты, и мое сердце разрывается. Ведь я прекрасно знаю, какие тяжелые мысли преследуют Уильяма. Убийство Люси превратило его жизнь в кошмар, из которого он не видел спасения. Взгляд серых глаз упирается в потолок, словно там есть ответы на вопросы. Но они находятся где-то в его собственной душе, в том мрачном уголке, где обитает чувство вины за смерть Люси Ван дер Гардтс.
– С тех пор как я нашел ее тело, – говорит он хриплым голосом, – не могу перестать мучить себя мыслями о том, что бросил ее. Ведь если бы я остался, то предотвратил бы эту трагедию.
Видеть его таким сломленным – самая ужасная пытка. Я осторожно кладу руку ему на плечо. Мой взгляд падает на тату пожирателя смерти… Тату всегда будет напоминать им о Люси, о запутавшейся подруге, которой они не смогли помочь. Каждый из них втайне винил другого. Луна корила Уильяма за то, что тот заступился за нее и тем самым разбил сердце Люси. Уильям винил Шнайдера и не простил ему его слабости. Бен же, в свою очередь, нашел успокоение в Луне. Лишь сейчас я осознаю, на чем именно строились его отношения с ней. На чувстве вины. Они понимали друг друга. Гойар не знал о книгах, не знал о самой большой части трагедии. У Луны и Шнайдера был общий секрет от Этьена, и это их объединило. Кого же из них она любила по-настоящему? Я думаю, Луна сама не знает. Произошедшее с Люси ввергло их в девять кругов ада.
– Уильям, это не твоя вина, – шепчу я, изо всех сил стараясь сдержать слезы. – Ты сделал все, что мог, поверь. Ты сделал все, что мог…
Я тянусь к его шее и крепко обнимаю. Не знаю, кого я пытаюсь успокоить – себя или его. Чувствую, как руки медленно скользят вдоль моего тела. Он так трепетно обнимает меня, словно я единственное, что удерживает его на краю бездны. Мысли, от которых в жилах стынет кровь, и липкий страх заполняют душу.
– Ты должен мне пообещать кое-что. – Я глажу маленький шрам на запястье.
Уильям трется подбородком о мою макушку. Ощущение, что он не может оторваться от меня.
– Можешь не произносить вслух, – шепчет он на ухо и целует в висок. – Больше никогда.
– Никогда! – требую я. – Пообещай. – Рваные вдохи срываются с губ. – Даже ради меня.
Он оставляет дорожку поцелуев на моем лице и выпускает из объятий:
– Тебе все-таки нужно поесть. И стоит сказать врачу, чтобы осмотрел тебя.
– Уильям, – шепчу я дрожащим голосом, глядя, как он встает с постели и направляется к двери.
Он не дает мне обещания. Вместо этого широко раскрывает помпезную деревянную дверь.
– Альфред! – зовет он дворецкого.
– Стой.
– Да?
– Дай мне обещание! – требую я.
Уголок его губ приподнимается в грустной улыбке.
– В одном Мак-Тоули была права. – Серые глаза светятся серебром. – Ты мое наваждение.
Он не дожидается моего ответа, выходит за дверь, и на пороге появляется Альфред. Дворецкий, как всегда, чинно кивает.
– Мисс Ламботт, – приветствует он меня. – Я распорядился, чтобы вам приготовили наваристый бульон. Вам нужно набираться сил.
Я слушаю его вполуха. Мой взгляд устремлен в окно, из которого виден огромный сад. Подстриженные в ряд кусты, идеальный газон и огромный фонтан по центру. Вода водопадом стекает по мраморному сооружению.
– Альфред, где именно мы находимся? – тихо спрашиваю я.
– В поместье Маунтбеттенов, мисс Ламботт, – гордо заявляет он.
Его проникновенный мудрый взгляд говорит мне: ваша жизнь больше никогда не будет прежней.
Мисс Ламботт…
Эпилог
29 октября 2024 года. На первых полосах британской прессы было лишь одно имя: Селин Ламботт. Будь то The Times, The Guardian, The Daily Telegraph, The Independent. The Sun или желтая пресса, разницы не было. Первые полосы принадлежали ей. Девочке из Марселя. Из неблагополучной семьи. Сумевшей покорить сердце самого завидного парня страны – его высочества принца Уильяма Маунтбеттена. С тех пор мир уже не был прежним. Ее фотографии рассматривали на каждой кухне, включали главные телеканалы страны, чтобы не пропустить репортаж и узнать о ней самое интересное. Вот только она была под защитой. Никаких сплетен, интриг и расследований. Селин Ламботт накрыли куполом, пробраться под который было никому не под силу. Все лишь со сладкими вздохами смотрели на ее совместные фотографии с Уильямом. Наблюдение за деталями их отношений стало новым видом спорта
