как эта позиция была, безусловно, необходима для обеспечения правого крыла, то генерал Кирхбах приказал взять ее еще вечером или, во всяком случае, на следующее утро. Генерал Зандрарт решился на немедленную атаку, и уже в 8 часов вечера для этого двинулись пять батальонов. В укреплении было найдено лишь немного французов, которые были взяты в плен, но в городе встречено упорнейшее сопротивление. В конце концов пришлось ограничиться тем, что занятые противником дома пока были блокированы.
В течение ночи французы продолжали также занимать наружную стену парка Бюзанваль. Ввиду этого гвардейскому ландверу и баварской бригаде было приказано расположиться в Версале, чтобы на следующее утро, если понадобится, иметь в распоряжении сильный резерв. Остальные войска вернулись на свои прежние квартиры.
В 5.30 генерал Трошю отдал приказ об отступлении. При отдаче этого распоряжения были забыты храбрые защитники Сен-Клу. Они сдались только на следующий день, когда против отдельных занятых ими домов была выдвинута артиллерия. Стена парка тоже была оставлена лишь на следующее утро.
Атака, произведенная французами 19 января, окончилась неудачей, раньше чем они достигли главной германской позиции. На стороне немцев стоявшие наготове резервы не были введены в дело, 5-й корпус один отразил вчетверо превосходящие силы противника. При этом он потерял 40 офицеров и 570 солдат; потеря французов убитыми и ранеными составляла 145 офицеров и 3423 солдата, кроме того, пленными – 44 офицера и 458 солдат.
В 11 часов утра 20 января, когда густой туман рассеялся, были видны длинные колонны французов, отступавшие через полуостров Женвилье в Париж.
Продолжение артиллерийской атаки Парижа до перемирия
После отражения этой последней попытки гарнизона прорваться была начата артиллерийская атака также и против северного фронта крепости. С этой целью осадные орудия, освободившиеся под небольшими французскими крепостями и на Марне, были собраны в парк у Вилье-ле-Бель. Маасская армия заготовила много материала для постройки батарей и образовала обозный транспорт из 600 повозок. На линиях между Ле-Бурже и Энгиенским прудом уже возвышалось 12 батарей, вооружение которых производилось преимущественно по ночам. К 21 января 81 тяжелое орудие стояло уже в готовности к действию, и полковник Бартш приказал в 9 часов утра открыть огонь против фортов Ля-Бриш, Дубль-Курон и Восточного.
Эти три форта, которые должны были вести борьбу против 143 тяжелых орудий, отвечали энергично. На следующий день немцы вследствие пасмурной погоды могли возобновить огонь только после полудня. Но впереди лежащая местность была очищена французами, и сторожевые посты гвардейского и 4-го корпусов вошли в Вильтанез и Тан-Пердю.
По ночам огонь направляли против Сен-Дени, стараясь по возможности не повредить собора; в городе неоднократно возникали пожары.
После сильного обстрела к 23 января артиллерия обороны была по существу уже подавлена. Ля-Бриш замолчал совершенно, оба других форта только время от времени давали несколько залпов.
В ночь на 26 января четыре батареи были передвинуты вперед на дистанцию 1200–1800 м от главных неприятельских укреплений. Теперь можно уже было начать инженерную атаку. Возник ряд новых батарей, которым, впрочем, не пришлось вступить в дело.
Действие шестидневного обстрела было решающим. Форты чрезвычайно пострадали. Тут им не хватало, в противоположность южной стороне, сильной поддержки лежащей позади главной крепостной ограды; они не имели также безопасных от бомбардировки помещений. Временные казематы пробивались гранатами, пороховым магазинам угрожала величайшая опасность, и гарнизоны нигде не находили укрытия. Жители Сен-Дени толпами спасались в Париж, и недостаточная обеспеченность от штурма сильно поврежденных укреплений допускала возможность даже взятия их открытой силой.
Артиллерийская атака с севера стоила немцам 1 офицера и 25 солдат, потеря французов показана в 180 человек.
На восточном фронте огонь фортов был нейтрализован, и вюртембергской полевой артиллерии было достаточно, чтобы помешать неприятелю вновь утвердиться на полуострове Сен-Мор.
Наконец, южный фронт, вследствие продолжающегося обстрела, все более и более страдал. Главная крепостная ограда и мортирная батарея, низко расположенная за крепостной оградой, еще действовали, но в фортах казармы были обращены в руины и отчасти выгорели; гарнизону приходилось искать убежища в очищенных пороховых погребах. Валганги не обеспечивали более свободы движения, брустверы не давали укрытия. В форте Ванв амбразуры были обложены земляными мешками, в форте Исси пять казематов в эскарповой стене были пробиты. Даже горжевые каменные стенки в Ванве и Монруже были обрушены, 40 орудий было демонтировано, 70 лафетов разбито.
Вся политическая и военная обстановка Франции и прежде всего положение в Париже должны были вызывать у правительства серьезную заботу.
С тех пор как Тьер вернулся из своей дипломатической круговой поездки, стало известно, что нельзя рассчитывать на вмешательство других держав с целью посредничества. Нужда в столице все возрастала. Давно уже недостаток и дороговизна продовольствия тяготели над жителями. Их запасы были истощены и даже запасы гарнизона сильно затронуты. При продолжающихся морозах не хватало топлива, и газовое освещение лишь в недостаточной мере могло быть заменено керосиновым. От бомбардировки, которую немцы долго откладывали, жители южной части Парижа прятались в погребах или спасались в отдаленных кварталах города, тогда как при обстреле с севера население Сен-Дени массами стремилось в Париж.
Большая вылазка 19 января потерпела полное крушение. Надеяться на выручку извне после того, как Гамбетта сообщил о неудаче у Ле-Мана, стало уже невозможно. Парижская армия, которую он обвинял в бездеятельности, уменьшилась на одну треть от морозов, болезней и дезертирства, а неудачные предприятия подорвали ее дух.
Ей пришлось отдать своих лошадей для снабжения населения мясом; впрочем, генерал Трошю объявил, что всякая дальнейшая наступательная операция безнадежна и даже для пассивной обороны средства уже исчерпаны.
До сих пор правительство своими оптимистическими сообщениями умело поддерживать бодрость в населении, но теперь стало уже невозможно скрывать неблагоприятное положение дела. Все правительственные мероприятия подвергались порицанию.
21 января состоялся большой военный совет. После того как все старшие генералы объявили дальнейшие наступательные предприятия невыполнимыми, совет счел нужным спросить мнения молодых военных, но все-таки никакого решения не принял. Однако необходимость найти виновника всего несчастья побудила уволить генерала Трошю, первоначально самого популярного из членов правительства, от должности губернатора Парижа и вверить начальство над всеми войсками генералу Винуа. Генерал Дюкро сложил с себя командование.
Положение от этого нисколько не улучшилось, и вот 23 января Жюль Фавр явился в Версаль, чтобы завязать переговоры сначала о перемирии.
С германской стороны пошли навстречу этому желанию, но, разумеется, потребовали ручательства в том, что снабжение столицы продовольствием не вызовет продолжения ее обороны. Немцы потребовали передачи им всех фортов, включая Мон-Валерьен, и города Сен-Дени, а также разоружения главной крепостной ограды, на что французы согласились.
