С горечью замечаю, что она была красивой без этой надписи. Быть может, дождь и ветер сотрут все, что сделал Егор?
По дороге снова открываю окна. Вечер аномально теплый, ветер ласковый. На заднем сиденье Вячеслав, счастливый, подставляет морду сквозняку. Я чувствую себя в своей тарелке, чувствую любовь, умиротворенность, осеннюю нереальную атмосферу, по которой буду скучать весь год – да начну сразу после первых заморозков. Когда грязь покроется корочкой льда и захрустит под каблуками.
– Эй, Ась!
Я долго сижу без движения, уже остановившись у гаража. Замечательный был день. А мне даже не с кем им поделиться толком.
– М-м?
– О чем думаешь?
– О нас.
– Что случилось? – Он хмурится, но я не вижу тревоги.
– Я, наверное… Мне до тошноты страшно, и я очень устала.
– Ты все решишь, когда будешь готова. – Тимур улыбается и сжимает мои пальцы. – А теперь ты необходима мне в качестве водителя, потому что мне нужно в магазин – пополнить запасы, а потом в офис, так что бери книгу, и пошли.
Я думаю о словах Кострова и о Егоре, который сидел со своим котенком на остановке. Если тот пьет таблетки, быть может, уже нечего бояться? Он адекватнее, чем когда-либо. Стрессанул, ушел в депрессию, и прошло.
«Ой, прикиньте, у Егора котенок появился, так ми-ило! Видели пост его?!»
Девочки болтают в «курином» чате, а я слежу одним глазом, пока иду между витринами магазина вслед за Костровым и пока стоим на светофорах. Колчин вернулся. Он снова собирает у себя Компашку, девочки пищат, кидают фото нарядов, собираясь через неделю на вечеринку. И мне приходит приглашение, практически официальное, да еще и на две персоны:
«Асе и ее лучшему другу».
Сердце раскаляется и от каждого удара с шипением обжигается о грудную клетку. Колчин все знает. И он зол – я читаю это между строк там, где все видят хороший знак и скорое примирение. Дружеское, разумеется.
Мне эти новости не нравятся. Настоящее затишье перед бурей. Я. Жду. Подвоха.
– Ты чего?
– Ничего.
– Ко мне?
– Да.
– Все в порядке?
– Да.
– Уверена?
– Да, блин!
Костров хмурится на мое восклицание, а потом щурит глаза:
– Прости…
– Ничего, все в порядке.
– Я к себе, наверное. К ночи приду, ладно?
Он кивает, и я рада, что могу остаться с собой наедине, не наломав дров. Месяц назад не поверила бы, что смогу закрыть шторы и даже Персика оставить в другой комнате. Сижу на диване. Ноги утопают в ворсе нового дешевого ковра. Дышу и слушаю себя. В окне напротив сидит за ноутбуком Костров с чашкой кофе. Я представляю, как могла бы подойти к нему с сэндвичем на тарелке. Лежать, дочитывая «Поклонников Сильвии» в уютном кресле напротив. Без страха каждый день идти в его квартиру при свете дня.
И дышу.
Вдох-выдох.
Я будто смотрю кино, невероятный фильм об идеальной любви.
Вдох-выдох.
В нем нет Колчина, который придет пьяный и устроит скандал.
Вдох-выдох.
В нем нет его сестрицы, которая заявится среди ночи и попросит спасти брата.
Вдох-выдох.
Нет страха, что все закончится катастрофой и кто-то пострадает.
Вдох-выдох.
Меня бесит, что я чувствую себя под прицелом, но не знаю наверняка, сидит ли снайпер на соседней крыше.
– Ненавижу тебя, Колчин! Ненавижу!
Иду в спальню, чтобы переодеться, и на автомате пишу Кострову, чтобы закрыл жалюзи. Я не сидела напротив этих панорамных окон с книжкой никогда, потому что страшно быть увиденной. Всегда вечный гребаный полумрак, будто мы в картонной коробке.
От мысли «Что он мне сделает?» до «Да что угодно!» один крошечный шаг. Я так боюсь его сделать, что готова от бессилия рыдать.
Я не хочу, чтобы пострадал Тимур. Но еще больше я не хочу, чтобы Егор совсем упал. Мне кажется, что он на последней ступеньке. Лишь крошечный шаг отделяет его от пропасти.
Я устала делить с ним свою жизнь даже сейчас, когда, кажется, все уже хорошо. Хочу, чтобы все закончилось, и поскорее.
– Как же ты меня достал…
Сажусь на корточки перед кроватью и утыкаюсь лбом в покрывало, а потом дергаюсь от нового сообщения. Это Колчин-мать-его-опять.
«Смотри какой!» – пишет он мне, и ниже тошнотворно милое фото с котенком.
Сколько можно?
«Егор, не пиши мне больше. Правда. Ты обещал».
«Ты мне тоже кое-что обещала».
«Ну мы же можем дружить?»
«НЕ МОЖЕМ!»
Хочется швырнуть телефон в стену. Мне душно от Колчина. Он талантливый стратег и талантливый манипулятор, который умело втирается в доверие и в чужую жизнь.
Что мне сделать, чтобы ты оставил меня в покое?
«Я всегда буду рядом, дурочка. Я же говорил».
Глава 41
«Я всегда буду рядом, дурочка. Я же говорил».
Перечитываю это сообщение снова и снова. Чувство, будто опять я в машине Егора и она мчится по дороге, уже потеряв управление. Он всегда будет рядом.
В лекционной шумиха, все обсуждают вечеринку у Егора в субботу. Он хвастается своим котом. Кажется, половина потока вовлечена в обсуждение.
Стою у преподавательского стола и смотрю на Компашку, сидящую на последнем ряду. По центру Егор, как глава этого маленького клана, «курочки» сидят чуть в стороне, с подозрением косятся на меня. «А я говорила» полным составом заняли целый ряд, и рядом свободное место. Видимо, для меня.
И еще пустуют места на лавке рядом с Тимуром, его пальцы уже стучат по клавиатуре.
Ловлю взгляд Егора. Пока какая-то девчонка с потока завладела его телефоном и пищит, глядя на фото котенка, пока Олег и Влад эмоционально что-то рассказывают, Колчин смотрит на меня.
Что ты выберешь?
Налево Тимур, направо «А я говорила». Аня, кажется, понимает, что происходит, и поглядывает то на меня, то на Колчина. Я могу просто сесть рядом с ней, и все, – легкий выбор. Егор победоносно улыбнется, бросит в сторону Тимура какую-то гадость, пришлет мне очередное СМС «Я всегда буду рядом». Интересно, как долго его мнение будет так много значить? Как долго он будет говорить что-то пугающее, а я от страха делать все, чтобы избежать конфликта? Как его мать – всю жизнь? И зачем тогда было уходить?
Опять смотрю на экран смартфона.
«Я всегда буду рядом, дурочка. Я же говорил».
– Лискина, долго будете тут стоять? Сядьте уже! – подгоняет меня в спину Ливанов.
Егора, кажется, трясет. Он сидит, сжав в руке карандаш, который крутил все это время между пальцев. Я могу поклясться, что, если подойду ближе, увижу капли пота на лбу.
– Ну!
Разворачиваюсь на пятках и
