в свою униформу.
— Бернадетт, — сказала она, словно имя было ей довольно знакомым. Лицо Сары такое маленькое, ее черты лица были миниатюрными и нежными. Трудно было поверить, что она пользуется авторитетом у хладнокровных преступников. — Да, приятно наконец с тобой познакомится.
Ее глаза снова метнулись к моим костяшкам, и тогда я поняла, что Оскар не преувеличивал, когда отнес ее к типу «спасти мир». Она из тех, у кого все черное и белое, добро против зла.
И такой тип…пиздец как опасен Для них важны их моральные принципы. Они лишь думают, что знают о справделивости. Сара Янг, вероятно, думает, что такие педофилы, как Найл, заслуживают провести жизнь в тюрьме… с горячей едой три раза в день, безлимитном доступом к HBO и мягкими подушками в камере. Потому что это якобы человечно.
Я нахмурилась, хоть и знала, что должна играть свою роль. Дело в том, что Сара даже хуже, чем я думала. Она видела мою татуировку. Она уже знает, что я состою в банде. С так же успехом в ее голове я могла носить оранжевый комбинезон заключенного.
— Сара Янг, — сказала она, стараясь улыбнуться. То есть, я все еще девочка-подросток, так что ее противоречивое внутреннее чувство справедливости пытается придать смысл моему присутствию. — И хотя я рада с тобой познакомится, могу я спросить, что ты делаешь в моем доме?
— Т… — не говори «Тинг», не сейчас. — Мы с отчимом как-то проезжали мимом вашего дома и раз или два замечали его, — я пожала плечами. Это ложь, маленькая и ужасная, если уж быть честной, но это не важно. Эта часть общения важна, как сказал бы Вик. — Знаю, это странно, что я просто появилась у вас на пороге, но у меня нет вашего номера или еще чего, и я подумала…
Я пыталась вспомнить, во что верила прежняя Бернадетт. О, точно. Люди, обладающие авторитетом, призваны помогать. Сообщать о плохих вещах. Быть честной. Просить о помощи, если нужно. То есть, сейчас это для меня смехотворно, но когда-то я верила в эти вещи всем сердцем.
— Думала, вы могли бы помочь мне, — сказала я, убеждаясь, что сохраняю с ней зрительный контакт.
У него нежные карие глаза, как у олененка. Господи Иисусе, что я здесь делаю? В лучшем случае, Сара Янг убьют из-за меня. В худшем случае, она начнет охоту на парней Хавок, как воин за справедливость.
Сара нахмурилась, но лишь немного. В отличии от меня, она привыкла улыбаться. Она молода — я бы дала ей от 25 лет, — но на ее лице есть следы от слишком частых улыбок. Смотреть на нее это все равно, что жевать сахарную вату целиком в пересохшем горле. Я задыхаюсь от сахара и сладости. Это по сути яд для меня.
Я хрустнула костяшками в неловкой тишине, и ее глаза снова упали на татуировку Х.А.В.О.К.
Что-то изменилось в выражении ее лица, потоп гормонов, которые я прияла за…сочувствие?
Ох.
Ооооо.
Спорю, она думает, я здесь потому, что хочу уйти из банды. Я думаю о миссис Китинг и ее нежном сочувствии на лице, когда она сказала мне, что у меня есть варианты, что когда-то и она была в банде.
— Не хочешь ли войти, Бернадетт? — спросила она меня. — Найл скоро будет здесь. Мы втроем можем посидеть и поговорить до смены…
Я ее перебила, подняв обе руки и отойдя на шаг назад. В этот раз мне не пришлось подделывать отвращение на моем лице от упоминания моего отчима.
— Нет, я…я не хочу, чтобы он знал, что я была здесь, — начала я, и Сара на какое-то мгновение замерла, потом кратко кивнула. Вероятно, она составляет в своей голове какую-то историю, в которой я боюсь говорить со своим «отцом» или какое-то подобное дерьмо. На самом деле он был монстром, которого я большего всего ненавидела.
Сара поглаживает пальцами свои блондинистые волосы по плечам, ожидая пока я продолжу.
— Чем я могу помочь, Бернадетт? — спросила она через какое-то время, когда я стояла на месте в этом идиотском платье, гадая, не переполнится ли моя чаша, и не прольется ли из нее кровь. Я посмотрела вправо, на улицу с множеством бунгало с развивающимися по ветру американскими флагами. В этом округе не осталось деревьев. С годами домовладельцы срубали их один за другим. Не думаю, что это было намеренно, но вид…в лучшем случае, суровый.
Я снова повернулась к Саре.
— Можно я время от времени буду приходить к вам, чтобы поговорить? — спросила я, наклонив голову в сторону, надеясь, что выгляжу достаточно молодой и отчаянной, чтобы вызвать ее жалость ко мне. — Знаю, что мы незнакомы, но…мне некому доверять.
Я моргнула своими зелеными глазами и сохраняла нейтральное выражение лица насколько это было возможно.
— Ты в опасности, Бернадетт? — спросила Сара, делая шаг на маленькую ступеньку и осматривая улицу, словно могу чувствовать присутствие парней Хавок за углом, поджидающих меня.
— Да, — сказала я ей, потому что это правда. Я в опасности. Из-за ее напарника. Из-за команды Картера. Из-за своего странного, черного, сломанного маленького сердца. — Можно мне иногда сюда приходить? — меня почти стошнило от этих слов, но мне кажется, что я только что справилась с этим.
Лицо Сары смягчилось, и она кивнула, улыбаясь мне, как я полагаю, искренне.
— Почему бы мне не дать тебе мой номер телефона? Пиши мне, и найдем время, чтобы переписываться. Что бы не происходило, Бернадетт, еще не поздно. Никогда не поздно. Мы всегда можем починить то, что сломано.
Я чуть не посмеялась над этим, но смех вышел бы таким язвительным, что обжог бы миленькое личико Сары. Она что, издевается надо мной? Когда стекло разбито, его нельзя склеить. Ты можешь собраться осколки, но потом твои руки будут кровоточить. Эти маленькие осколки не соединить воедино. Они навсегда останутся опасными фрагментами того, что когда-то было.
— Спасибо, — вместо этого сказала я, давай ей телефон, чтобы она вбила свой номер. Наверное я выгляжу слишком странно, но, может, это то, что помогло в моем случае? Предало моей лжи правдоподобности. — Буду на связи. Я вправду ценю это.
— Если
