Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
в ужасе считает, сколько драгоценных минут на бетакамовской кассете напрасно потеряно.
Молчит. А Марианна за кадром почти неслышно произносит:
— Как-то не так Дора Абрамовна нас с Валькой предохраняла. Чтоб на промысле не понесли…
Сценаристка
Португалия. Алгарве
— Есть! — кричит дочка. — Ответ «Фонда Вулфа»!
В волнении нажимает на все сразу в своем телефоне, так что тот зависает. Гэбэшник отбирает телефон из рук Дали, жестом успокаивает и без единой эмоции открывает письмо.
— И?! Что там?!
— Все в порядке.
— Что в порядке? В каком порядке? Кассеты где?
— «“Фонд Ант. Вулфа” подтверждает, что согласно завещанию пять видеокассет фирмы Betacam переходят в собственность журналистки советского телевидения синьоры Малининой Татьяны через тридцать лет после факта самого интервью…»
— Тридцать?! Не двадцать пять, а тридцать?!
Кошмар!
Смотрю с ужасом. Дочка в состоянии такого же шока, как и я. Из всех нас соображает только Панин, сотрудников в его организации готовили к работе в стрессовых условиях, а я с тех пор, как в конце девяностых ушла из журналистики, этот навык потеряла.
— Тридцать. И почему такая паника? — продолжает абсолютно спокойным тоном Панин. — Интервью в каком году было?
— В 1988-м, в августе.
— А сейчас год какой?
Вычесть из даты нынешнего года тридцать мне сейчас не под силу. Но Панин спокоен. Он-то легко вычел.
— То-то. Ровно тридцать! — говорит Панин и продолжает читать: — «…доводим до вашего сведения, что определенный г-ном Вулфом срок истек и с данного времени синьора Малинина Татьяна является полноправной владелицей отснятого материала и, согласно завещанию, вправе распоряжаться им по собственному усмотрению. Кассеты в количестве 5 шт. могут быть отправлены DHL синьоре Малининой на указанный ею адрес после подтверждения ее личности».
— Что ты та самая журналистка, я им сейчас из Сети подтверждений накидаю. Паспорт неси! С паспортом в руках твое фото послать, — командует дочь и зависает. — Блин! У тебя же в паспорте…
— В паспорте фамилия мужа — Татьяна Лаврентьева. Но в свидетельстве о браке есть девичья фамилия.
— Свидетельство-то явно в Москве!
— Да, дома.
— А он… А Олег может скан прислать? Он в Москве? — Дочка едва ли не впервые называет моего мужа по имени.
— Сегодня должен с парнями вернуться со сборов, — отвечаю я. Притягиваю дочку к себе и понимаю, что теперь придется все рассказать мужу. Прежде чем нажать на контакт мужа в телефоне, добавляю: — Собирайся. Едем в Лиссабон.
И поясняю в ответ на впервые за все время чуть приподнятую бровь Панина Андрея Александровича:
— Бетакамовские кассеты вы где планируете смотреть? Без помощи бывших коллег с португальского телевидения их никак не посмотреть и в цифровой формат не перегнать. Бетакамовские видеомагнитофоны могли только в крупной телекопании остаться, старые архивы перегонять.
Даля
Португалия. Лиссабон
В большом известном на весь мир холле музея Галуста Гюльбенкяна, где должно было состояться открытие выставки, а теперь вот-вот должно начаться «ритуальное уничтожение фальшака», мы с мамой появляемся почти минута в минуту. Ее бывшие коллеги с португальского телевидения сделали больше, чем могли, — все оставшиеся на телестанции раритетные видеомагнитофоны перегоняли пять старых кассет, доставленных DHL прямо к зданию португальского телевидения всего час назад.
Успели.
И мы с мамой, гнавшей по Лиссабону на арендованном «Мини Купере» как на гоночном болиде, тоже успели.
Сеньор Фабио Жардин, главный эксперт Мирового фонда культурного наследия и, как мы теперь выяснили, приемный сын богатой Марии и брат обвиненной в пособничестве убийству Жардин-младшей, мероприятие устроил с большим размахом. Толпа журналистов и блогеров окружила огромный шредер в центре холла.
Все готово.
— Не думал, что госпожа Елизарофф решит сама присутствовать!
Фабио Жардин замечает меня, пробивающуюся сквозь толпу журналистов, и продолжает, торжественно надувая щеки и покручивая на пальце знаменитое на весь мир кольцо с синим камнем, кольцо Гения, которое он какими-то неправдами выкупил у «Фонда Ант. Вулфа».
— Так даже и лучше! Каждая попытка выдать подделку за подлинник должна быть публично осуждена и наказана! А вам, сеньорита, можем предоставить почетное право включить шредер. С чего желаете начать? С так называемых первых работ цикла «Театр тающих теней»?!
— Шредер подождет! — жестом останавливаю Жардина. — У меня стопроцентные доказательства подлинности «Театра тающих теней» и других работ.
— Какие могут быть доказательства! — противно сквозь свои редкие усики усмехается Жардин. — Скажите еще, сам Вулф вам свое авторство подтвердил!
— Вулф. Сам.
Сердце сейчас выскочит из груди.
Мама незаметно берет меня за руку и выступает чуть вперед с флешкой в руке. Ее очередь.
— По завещанию Вулфа я, Татьяна Лаврентьева, в 1988 году Татьяна Малинина, журналистка, бравшая у него интервью для советского телевидения и передавшая пять кассет с записью в его распоряжение, имею право обнародовать это интервью через тридцать лет. Которые истекли на прошлой неделе.
Гул голосов:
— У кого интервью?
— Какое интервью?
— Причем это здесь?! Вы кто?! Не мешайте!
Жардин пытается заткнуть маму. Но заткнуть мою маму невозможно!
— Интервью Антипа Вулфа, Иннокентия Саввина, урожденного Саввы Инокентьева. Записанное в 1988 году. Которое может быть обнародовано через тридцать лет после записи. То есть сейчас.
Мама удивительно спокойна. Опыт работы в прямом эфире сказывается.
— Говорит он по-русски. Переводчика мы привезли.
Мама кивает на своего давнего коллегу Сергея, знающего португальский и прилетевшего из Москвы, чтобы нам помочь.
— Если наш переводчик не устраивает, можете найти своего. Сути не изменит. Даля, включай запись!
Татьяна
Озеро Гарда. 1988 год. Август
— Если вы уехали из России под именем Иннокентия Саввина, почему позже писать стали под псевдонимом Антип Волков или Ант. Вулф?
— Иннокентием Саввиным свою проституцию подписывал, все, что на заказ рисовал.
Даже не сильно сведущая в мировом художественном процессе Таня внутренне охает. Знает, конечно, что работы Гения подписаны и Иннокентием Савиновым, и SavIn, и Антипом Волковым, и Ан. Волков, и Ant Wolf. Но сейчас Гений вслух говорит, что все подписанное Саввиным, все, что теперь стоит миллионы доллларов и является вожделенной мечтой любого коллекционера, все это, по его оценке, просто «проституция». За искусство он это не считает.
— Так дальше и пошло — что-то стоящее подписывал именем волчонка Антипки. Так и стал Антипом и Волковым, а после и Ant Wolf.
— А те первые работы из «Театра тающих теней» вы подписывали?
— Конечно. Как же в шестнадцать-семнадцать лет без тщеславия! Еще как подписывал. С выпендрежем.
— Как?
— Настоящим именем — Савелием. Латиницей.
Берет со столика лист, быстро, размашисто ставит подпись SavVa.
— Можете на камеру показать, — просит Таня, памятуя, что снять перебивки и крупные планы не удастся.
Гений разворачивается к камере. Подносит лист ближе к объективу.
— Все мои
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
