Диане и сомнительное родство с королём, и её дар, и то, за кого она выходила замуж.
Она чувствовала себя той невестой из сказки. Вспоминала, как смотрела на короля Эдмунда и думала, что никогда не выйдет замуж за любимого. Не станет персонажем историй, которые ей в детстве рассказывала мама. Но всё менялось. И когда она шла к алтарю, гордая и одинокая, сопровождаемая невидимым призраком короля Эдмунда... Думала ли Диана о прошлом? Нет. Вспоминала ли она церемониальные фразы, которые должна была произнести? Нет.
Отныне, и покуда смерть не разлучит их - будто бы кто-то ей позволит! - они, используя привычные фразы, клялись друг другу разделить и горе, и радость, и счастье, и беду, и быть верными друг другу каждое биение их сердец, пока одно из них не остановится. Клялись до самой своей смерти быть верными государству и делить с ними и светлые, и тёмные часы. А потом Диана опустила на голову Кэранта корону, принадлежащую королю-супругу, хотя знала, что он будет носить её только в этот вечер, а потом на его челе засверкает венец Наррары.
...Ледяной дворец был красивым и безумно холодным. Диана не думала, что ей придётся переступать его порог, ещё и так скоро, но отказать Кэранту не сумела. Она думала, что супруг преувеличивал, рассказывая ей о ледяных стенах, сквозь которые можно было увидеть всё вокруг...
Кэрант поплотнее завернулся в меховой плащ. Диане же, напротив, было жарко. Кэрант говорил - всё потому, что она привыкла к огненной магии, а теперь организм не понимал, почему может без проблем блокировать холод.
Но какое это имело значение? Диана не испытывала таких трудностей, как Кэрант. Ей не надо было переучиваться, приходилось узнавать всё с самого начала. Знания давались удивительно легко. Иногда казалось, что магия вообще не выносит никаких правил, в другие дни - что существует строгий кодекс, который необходимо выучить наизусть, но королева этого словно не замечала. Владеть собой в полной мере, знать, что не надо делать никакой кошмарный выбор...
Ради этого Диана была готова со многим примириться.
На улице была весна, но в Нарраре она приходила иначе, чем в Алиройе. Когда они покидали алиройскую столицу, то вокруг цвели тюльпаны, любимые цветы Дианы, а здесь до сих пор не сошёл снег, и только белые лепестки незнакомых королеве растений выделялись на серовато-грязном фоне. Зато дворец сверкал, как средоточие холода.
Когда-то отсюда выходили войска. Дворец был гораздо меньше, но всё равно держал в себе слишком много зла.
- Я думала, - прошептала Диана, всматриваясь в далёкую линию горизонта, - что Юрген будет бороться. Всё должно быть намного сложнее.
Взгляд выхватил псов, резвившихся в остатках сугробов. Теперь они были не такими белоснежными, прекрасную мягкую шерсть вымарала грязь, но зато собаки куда больше напоминали живых.
- Юрген хотел бороться, - Кэрант сглотнул. - А твои подданные намеревались сопротивляться. И ты прекрасно понимаешь это, Диана. Даже лучше, чем я.
- Мне б не хотелось стать тираном...
- Это желание уже свидетельствует о том, что ты им не будешь, - Кэрант осторожно обнял её за плечи и уткнулся носом в затылок. - Алиройя получила законного наследника. Значит, всё будет хорошо...
- А король Алиройи - престолонаследник державы-врага.
- Государь державы-врага, - поправил её Кэрант. - Даже если это ещё не все признали.
Когда Кэрант говорил о том, что подданные Дианы намеревались сопротивляться, он имел в виду разве что лёгкий бунт, ничего не значащий и никому не грозивший. Но Наррара сопротивлялась сильнее. Кэрант ненавидел тот дар, который достался им с Дианой на двоих от Даркена и лорда Ортема, но если б не способность словом остановить врага, были б ли они до сих пор живыми? Диана в этом, по правде говоря, очень сомневалась.
- Юрген сбежал, потому что боится за свою жизнь, - Кэрант закрыл глаза. - Он смог забрать с собой только мать. Даже не открыл сокровищницу, потому что она заперта отцовской магией...
- Ты будешь его искать?
- Король Даррел сотворил достаточно зла, - вздохнул он. - Я не могу продолжать так же. Как бы я ни ненавидел Юргена, он - мой единокровный брат. Пусть живёт, если, конечно, сумеет. Он вряд ли причинит кому-то вред. Полагаю, Юрген просто не способен на это, знает же, каковы будут последствия.
Диана не стала спорить. Кэрант ненавидел своего отца, но всё ещё пытался простить его. Понять, почему тот так поступил...
- Скажи, - тихо спросил он жену, - что ты чувствуешь к королю Эдмунду?
Ответить было трудно. Она закусила губу, зажмурилась, словно искала подходящий ответ, но тот всё отказывался приходить самостоятельно. Диана знала, что должна сказать правду. Если Кэрант ненавидел короля Даррела, то она...
- Я ему благодарна, - выдохнула она, не успев вовремя остановить поток мыслей. - Да, мой отец - чудовище. Он убивал своих детей, убил бы и меня, если б узнал об этом раньше. Но разве он не пожертвовал жизнью ради меня? Ведь мог попытаться провернуть всё иначе. Я действительно стала причиной его смерти, а пожалеть об этом не могу, но...
- Молчи, - прошептал Кэрант. – Я понимаю. Если б мой отец перед смертью сделал хоть что-то хорошее, мне тоже было бы проще смириться с нашим родством.
Но король Даррел перед смертью отдал приказ найти своего сына и убить его. Диана знала, что король Эдмунд был столь же отвратителен, он лишал жизни новорожденных детей, не задумываясь о последствиях, но… Но она была жива.
Она была королевой.
- Вероятно, - прошептал Кэрант, - в нашем мире хороших отцов не бывает. Мой пытался меня убить, твой – уничтожил шестерых своих детей… И тоже пытался меня убить, - в последних словах чувствовалась усмешка. Что ж, ни Даррел, ни Эдмунд не были к Кэранту добры. – Лорд Ортем всю жизнь провёл в метре от своего сына, но так и не попытался сделать ничего хорошего. Позволил ему быть актёром и выслушивать непристойные предложения…
- У Вилфрайда талант. И дядя, точнее советник Гормен, сам делал эти непристойные предложения, - зло усмехнулась Диана. – Можно подумать, такая маскировка была кому-то нужна! Разве что моему папеньке, - она вновь против своей воли вспомнила о короле Эдмунде. – Но, Кэрант, ты будешь хорошим отцом для нашего ребёнка. Для всех наших детей.
Кэрант вновь поцеловал её – в висок, очень нежно, словно пытаясь передать девушке всё то внутреннее тепло, которое получил от неё.
- Что ж, - прошептал он, - надеюсь, нашим детям не придётся бороться с чумой или воевать на рубеже.
-
