дома ‒ геса Грегори Грея. Мачеха избавилась от всего, что напоминало ей о нашем существовании. Стало больно. Не за себя, а за ту бедную девушку, которой пришлось здесь жить, прежде чем она погибла. Для этого места она перестала существовать.
‒ Карделия? Кэлвин? ‒ я дернула голову вверх и встретилась взглядом с замершей на втором этаже Жасмин. ‒ Что… Что вы тут делаете?
Глупый вопрос. Она прекрасно понимала, с чем связан мой приезд.
‒ Гесса Пойзан, мы приехали провести с вами беседу.
Спасибо любимому, который взял на себя обязанность парламентера. Мачеха едва заметно повела плечом, а затем начала спускаться вниз. Каждый ее шаг был полон вычурной грациозности, словно она была актрисой на сцене, играющей роль строгой владелицы поместья. Я чувствовала, как мое сердце бьется в такт ее шагам, и каждый удар напоминал мне о том, что я больше никогда не буду принадлежать этому месту.
Она не спешила, и казалось, что с каждой секундой ожидания воздух вокруг становился все плотнее и тяжелее. Что огнем распалило во мне пожар уверенности.
Когда Жасмин, наконец, достигла последней ступеньки, я увидела ее колеблющийся взгляд. Ее идеальный образ трещал по швам. И я поняла ‒ она не была готова к моему внезапному визиту. Мы обе замерли, словно две фигуры на шахматной доске, готовые к следующему ходу.
Стоя перед Жасмин, я собрала в себе всю уверенность, которую могла найти. И рука Кэлвина, сжавшая мою ладонь, только добавляла уверенности. Жасмин окинула нас злобным взглядом, вздернула подбородок и, пройдя мимо, направилась в гостиную.
‒ Дыши, ‒ шепнул мне на ухо де ла Шер и мы последовали за мачехой.
Расположившись в креслах напротив женщины, разделенные с ней лишь кофейным столиком, я сразу перешла к сути.
‒ Жасмин, учеба закончена, и я здесь, чтобы заявить о своих правах на наследство отца.
Лицо женщины искажалось от гнева, а глаза судорожно забегали, ища выход из ситуации. Неужели она действительно думала, что я не решусь отстаивать свои права и по окончании учебы оставлю ей и Эльзе все?
Нет уж. Только Пуфетта заслуживала наследства Грегори.
Плечи Жасмин расслабились, явно скрывая за показным спокойствием бурю эмоций.
‒ Дочь, ‒ произнесла приторно-сладко, а я дернулась, как от пощечины. ‒ Давай, ты не будешь горячиться. Ты же прекрасно понимаешь, что не заслуживаешь наследства отца.
Мачеха демонстративно дернула подбородком в сторону Кэлвина.
‒ Встречаться с ректором на глазах у всей академии и общества… Позор! И раз уж ты избрала такой путь… Манаара будет тебе судьей.
‒ И как же это связано с наследством?
‒ Ты, не задумываясь, опорочила репутацию семьи…
Впору было поперхнуться. Вот это наглость! Видимо, гесса Пойзан совершенно забыла о том факте, что несколько лет назад ее дочь в сговоре с Эйвери Комахо чуть не лишили меня жизни. Точнее, настоящая Карделия как раз таки и погибла по их вине. О чем они, конечно же, никогда не узнают. Ведь место ее души заняла я.
‒ Не вам говорить о позоре, ‒ вступился за меня Кэлвин. До этого момента он сидел тихо и слушал бред моей мачехи.
‒ А вам вообще не рады в этом доме, гес де ла Шер, ‒ фамилию ректора она специально попыталась исковеркать своим и без того противным голосом. ‒ Из-за тебя моя дочь была вынуждена уйти из академии, ‒ женщина откинула официальность. ‒ Ты осмелился соблазнить мою падчерицу.
‒ Хочешь сказать, что я во всем виноват? ‒ Кэлвин забавлялся.
‒ Да! ‒ Жасмин уцепилась за эту идею, как за соломинку. ‒ Так что забирай себе Карделию и оставь нашу семью в покое. Уверена, что тебе хватит средств, чтобы обеспечить юную дурочку.
‒ Хватит! ‒ мужчина резко оборвал ее. ‒ Еще одно слово в сторону моей невесты, и вы и вовсе останетесь на улице.
‒ Мама? ‒ знакомый голос пронесся по гостиной, ударяясь о стены. ‒ Зачем ты это слушаешь? Гони их прочь!
Эльза. Она совершенно не изменилась. Сводная сестра стояла на пороге, ее глаза были полны недоумения, злобы и обиды. Я взглянула на нее, затем обратно на Жасмин, и ничего внутри меня не дрогнуло.
‒ Жасмин, Эльза, ‒ начала я, ‒ наследство отца было оценено, и я приняла решение. Вы можете оставить себе дом. Но это всё, что вы получите от семьи Грей. Никаких других средств, никаких дополнительных благ. Это мой последний жест доброй воли к вам.
Жасмин побледнела, а Эльза сделала шаг вперед, словно хотела что-то возразить, но слова застряли у неё в горле. Я видела, как в их глазах мелькает паника, осознание того, что их жизнь в роскоши подходит к концу.
‒ Ты… ты не можешь этого сделать, ‒ прошептала Жасмин, ее голос дрогнул от страха. А затем она рухнула на колени и стала плакать в голос. Маска превосходства, треснув, опала, оголив настоящее лицо этой гадкой женщины.
Но у нее не было шансов.
‒ Я уже сделала, ‒ ответила спокойно, наконец, ощущая полное умиротворение. ‒ Завтра вам придет извещение от законника. И ты подпишешь его.
‒ Я не стану! ‒ завопила Жасмин, осознав, что слезы не действуют.
‒ Станешь, ‒ ровным тоном заявил Кэлвин и брезгливо посмотрел на Эльзу. ‒ Иначе ваш маленький секрет всплывет, и вы лишитесь всего.
Мы оставили мать с дочерью в гостиной и вышли на улицу, где свежий воздух ударил мне в лицо, остужая горящие огнем щеки. Я могла не приезжать сегодня сюда. Но мне было важно поставить в этом вопросе жирную точку. Теперь с Жасмин и Эльзой меня не связывало ничего.
‒ Теперь в банк? ‒ спросил де ла Шер, смотря на меня с нежностью.
‒ Да, ‒ кивнула я. ‒ Нужно открыть счет на имя Пуфетты. Ей понадобятся деньги на магический питомник. А потом… Потом домой… К нашим пушистикам.
