был снова выступить против своего непобедимого врага. Убийство Комайна заставило короля забыть о жалости: он грозил смертью всем участникам преступления и выставил напоказ в клетке, построенной для этого в одной из башен Бервика, графиню Бечэн, возложившую корону на голову Брюса.
Во время парадного обеда, данного королем в честь получения его сыном рыцарского звания, он поклялся над лебедем, — главным блюдом королевского стола, — посвятить остаток своих дней отмщению убийце. Во время этого обета Брюс, спасая свою жизнь, уже бежал на западные острова. «Отныне, — сказал он своей жене при коронации, — Вы королева Шотландии, а я ее король». — «Боюсь я, — отвечала Мария Брюс, — что мы только играем в королей, как дети — в свои игрушки». Игра скоро стала горькой действительностью. Небольшого английского отряда под начальством Эмера де Валанс оказалось достаточно для поражения нестройных полчищ, собравшихся вокруг нового короля, и бегство Брюса отдало его приверженцев в руки Эдуарда I. Вельможи один за другим всходили на эшафот. Граф Этол сослался на свое родство с королевским домом. «Его единственным преимуществом, — гневно отвечал на это король, — будет повешение на более высокой виселице». Английские судьи вешали рядом рыцарей и священников, жена и дочь Брюса были брошены в тюрьму. Сам Брюс предложил принцу Эдуарду II сдаться, но это только еще больше возмутило короля. «Кто смеет, — воскликнул он, — без нашего ведома вступать в переговоры с нашим изменником?» И, поднявшись с одра болезни, он повел свою армию на север завершать завоевание. Но рука смерти уже витала над ним, и на виду у всей Шотландии старый король испустил дух.
Смерть Эдуарда I только на один момент остановила движение его армии на север. Граф Пемброк перевел ее через границу и без сопротивления овладел страной. Брюс повел жизнь отчаянного авантюриста; даже горские вожди, в замках которых он находил убежище, были врагами человека, претендовавшего на престол враждебной им низменной Шотландии. Эти невзгоды и превратили убийцу Комайна в славного народного вождя. Смелый и храбрый, с повелительной осанкой и веселым характером, Брюс переносил превратности судьбы с неизменным мужеством. В легендах, создавшихся вокруг его имени, мы видим его в горных долинах прислушивающимся к лаю преследующих его ищеек или защищающим в одиночку горный проход от толпы диких горцев. Иногда небольшой кучке его спутников приходилось довольствоваться плодами собственной охоты или рыбной ловли, иногда — разбегаться ради безопасности, когда враги преследовали их до самого убежища. Самому Брюсу не раз приходилось сбрасывать кольчугу и спасать свою жизнь, босиком карабкаясь на скалы. Но мало-помалу мрачное небо прояснилось. По мере обострения борьбы между Эдуардом II и его баронами гнет англичан слабел. Первым из баронов низменности к Брюсу вернулся любимец шотландских историков Джеймс Дуглас, и его смелый шаг ободрил приверженцев короля. Однажды Брюс захватил врасплох собственный дом, уже отданный англичанину, съел обед, приготовленный для нового хозяина, убил своих пленников и побросал их трупы на костер, сложенный у ворот замка. Потом он вышиб донья у винных бочек, так что вино смешалось с их кровью, и поджег дом.
В деле освобождения, таким образом, героизм соединялся с ужасной жестокостью, но оживление страны шло своим путем. Разорение Брюсом Бечэна после поражения его владельца, присоединившегося к английской армии, повернуло, наконец, колесо фортуны в его сторону. Эдинбург, Роксбург, Перт и большинство шотландских крепостей одна за другой перешли в руки короля Роберта. Духовенство созвало собор и признало Брюса своим законным государем. Постепенно вынуждены были подчиниться и шотландские бароны, бывшие еще на стороне Англии, и Брюс счел себя достаточно сильным, чтобы осадить Стирлинг, — последнюю и важнейшую из шотландских крепостей, еще державших сторону Эдуарда II.
Стирлинг действительно был ключом к Шотландии, и его опасное положение заставило англичан забыть о своих внутренних раздорах и собрать все силы, чтобы не выпустить из рук добычи. Главную силу огромной армии, двинувшейся за Эдуардом II на север, составляли тридцать тысяч всадников; к ним на помощь были вызваны толпы диких мародеров из Ирландии и Уэльса.
Армия, собранная Брюсом для противодействия вторжению, состояла почти из одной только пехоты и расположилась к югу от Стирлинга, на возвышенной местности, обрамленной небольшим ручьем Беннокберном, давшим свое имя битве. Как и при Фалкирке, здесь снова встретились лицом к лицу две системы тактики, так как Роберт, подобно Уоллесу, поставил свое войско в густые колонны копейщиков. Англичане с самого начала были смущены неудачей своей попытки освободить Стирлинг и исходом поединка между Брюсом и Генрихом де Богуном — рыцарем, бросившимся на Брюса, когда он спокойно ехал вдоль фронта своего войска. Роберт ехал на маленькой лошадке и держал в руке только легкий боевой топор, но, отклонив копье противника, он раскроил ему череп таким страшным ударом, что рукоятка сломалась в его руке.
В начале боя англичане пустили вперед стрелков с целью разредить ряды врагов, но стрелки не имели подкрепления и были легко рассеяны отрядом конницы, который Брюс держал для этого в резерве. Затем на фронт шотландцев кинулась масса конницы, но ее нападение было стеснено узким пространством, по которому приходилось двигаться, а упорное сопротивление каре скоро привело рыцарей в беспорядок. «Раненые кони, — с торжеством говорил шотландский писатель, — метались и сильно бились». В момент неудачи вид толпы обозных слуг, принятых по ошибке за неприятельское подкрепление, посеял в английской армии панический страх. Она обратилась в беспорядочное бегство. Тысячи блестящих рыцарей валились в ямы, вырытые нарочно на низинном левом фланге армии Брюса, или бешено неслись к границе; но достигнуть ее успели лишь немногие счастливцы. Самому Эдуарду II с пятьюстами всадниками едва удалось добраться до Денбара и моря. Цвет его рыцарства попал в руки победителей, а бегущие ирландцы на конях и пехотинцы были безжалостно перебиты поселянами. Богатая добыча, захваченная в английском лагере, на целые века оставила свой след в сокровищницах и ризницах замков и аббатств всей Нижней Шотландии.
Как ни ужасно было это поражение, все же оно не могло заставить Англию отказаться от своих притязаний на Шотландию. Брюс с таким же упорством отказывался от всяких переговоров, пока ему отказывали в королевском титуле, и настойчиво стремился к возвращению своих южных владений. Наконец Бервик был вынужден сдаться и потом отразил отчаянную попытку англичан вернуть его; в то же время варварские набеги порубежников с Дугласом во главе опустошили Нортумберленд. Новый перерыв в борьбе Эдуарда II с баронами позволил двинуть на север большую армию, но Брюс уклонялся от битвы, пока голод не принудил пришельцев к бедственному отступлению из опустошенной страны. Эта неудача заставила
