свою новую жизнь в Нью-Йорке?
– И насчет работы он тебе не звонил? – спрашиваю я.
– Э-э, нет, нет. Он нашел что-то новое? – интересуется Гектор, радуясь внезапной смене темы.
Возможно, он подозревает, что Марк изменял мне и использовал его как прикрытие. Ясно одно: Марк не собирался брать Гектора в свою фирму. Хорошо. Это мне пригодится. Я двигаюсь дальше.
Последний звонок.
– Марк, не знаю, слышишь ли ты меня; просто никому не известно, где ты. Я только что говорила с Гектором, и он утверждает, что не видел тебя со дня нашей свадьбы. И о новой фирме ничего не знает. Какого дьявола? Что происходит? Мне нужно с тобой поговорить. Мне страшно. Позвони.
Я вешаю трубку. Все, след оставлен. Мой муж сбежал.
* * *
Завтра утром сообщу в полицию.
40. Пустота
Понедельник, 3 октября
Позвонив в полицию, я сижу в гулкой тишине пустого дома. Они сказали, что будут примерно через час. Делать нечего, остается ждать.
Я скучаю по нему. Странно работает человеческий мозг, правда? Я отчаянно по нему скучаю. Душа болит. До сих пор не совсем понимаю, что произошло. Наверное, невозможно до конца узнать другого человека?
Когда он изменился? В день, когда потерял работу? Или был таким всегда?
Теперь и не поймешь, не то у нас было все хорошо, а потом сломалось, или с самого начала плохо, и со временем гниль вылезла наружу. Так или иначе, если бы можно было вернуться в прошлое, я бы это сделала – без колебаний, без промедления. Еще хоть раз оказаться в его объятиях и до конца своих дней жить в иллюзии. Если бы я могла…
Не знаю, зачем вновь тянусь к телефону. Это уже не входит в план. Я просто хочу с ним поговорить. В последний раз. Мой звонок ничему не помешает. Набираю мобильный номер Марка, у меня на секунду перехватывает дыхание: начинаю верить, что он сейчас ответит, что он жив, а случившееся – нелепая шутка. Он все объяснит и приедет домой, и я крепко его обниму. Умом понимаю, говорит не Марк. Он умер и никогда не вернется – это лишь голос на автоответчике. Спокойный, глубокий голос, который я люблю больше всего на свете. Когда раздается звуковой сигнал, я едва могу вымолвить слова.
– Марк? – Голос у меня хриплый и надломанный. – Мне тебя ужасно не хватает. Я так хочу, чтобы ты вернулся домой. Пожалуйста, возвращайся домой, Марк. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Я не знаю, что случилось, почему ты ушел. Мне очень жаль. Ты не представляешь, как я тебя люблю. Я всегда буду тебя любить.
Откладываю телефон и плачу в пустом доме.
Вчера перед сном я долго торговалась с Богом, в которого не верю. За то, чтобы стало как прежде, я готова отдать все деньги. Чтобы отмотать назад.
До приезда полиции я просматриваю фотоальбомы. Мы составляли их на прошлое Рождество, после помолвки. Для наших будущих детей: мамочка с папочкой в молодости.
Сколько воспоминаний! Его лицо в свете камина, на фоне смазанных рождественских огоньков. Запах дыма. Глинтвейн. Хвоя. Мои пальцы на его вязаном свитере. Его волосы на моей щеке. Его парфюм. Тяжесть его тела. Его поцелуи. Его любовь.
Было ли хоть что-то из этого настоящим? Я думала, что да. Лучшие дни моей жизни. Каждый день, проведенный с ним.
В глубине души я верю, что это настоящее. Просто он боялся проиграть. Знаю, он не был идеальным. Я тоже не ангел. Как жаль, что не смогла его спасти. Его, нас. Он всего лишь потерял работу. Для некоторых мужчин карьера – вопрос жизни и смерти. После финансового краха человек может умереть. Кто-то прыгает с крыши, кто-то глотает таблетки, кто-то спивается. Марк выжил. И прожил на восемь лет дольше, чем некоторые его друзья.
Он знал, что не сможет вернуться к тому, что делал раньше, и не хотел начинать с нуля. Не хотел становиться чем-то меньшим. Я лишь теперь понимаю, как пугало его возвращение в Ист-Райдинг, на дно, туда, откуда он начинал. Страх разъедает душу.
Жаль, что я ничего не заметила. И не смогла исправить. А теперь все кончено, его больше нет. Я осталась одна. Не думаю, что смогу вновь завести отношения. Я буду любить Марка до конца своих дней. Подлинной была наша связь или нет, моя любовь – подлинная. Черт, как же мне не хватает мужа!
* * *
Полицейские застают меня в слезах.
41. Что случилось потом
Суббота, 24 декабря
Со дня подачи заявления о пропаже Марка прошло два месяца. Чего только не требовала от меня следственная группа: телефоны и адреса его друзей, родственников, коллег. Я передала им компьютер Марка, банковскую информацию, перечислила места, где он часто бывал. Честно рассказала, что его уволили с работы, призналась, что мы ссорились, а я верила, что мы с этим справимся. Поведала им также о новых бизнес-планах Марка. О Гекторе, о том, что он сказал мне по телефону. Рассказала им все, что только можно. Они даже забрали его старую зубную щетку, чтобы получить образец ДНК.
Три дня спустя у меня на пороге вырос старший инспектор Фостер. От его ведомства не укрылась моя связь с другим расследованием. Хотя исчезновением Марка занимался, конечно же, не их отдел, Энди оно тоже заинтересовало. Он сказал, что пришел неофициально, просто хочет задать несколько вопросов. Я на все ответила, виновато покраснев при воспоминании о его пропущенных звонках. Думаю, ему долго не верилось, что человек, связанный с двумя пропавшими, не имеет отношения к их исчезновению. Правда, за последние недели я на собственном опыте убедилась, что жизнь состоит из удивительных совпадений.
Убедить Энди в том, что это случайность, оказалось непросто. С другой стороны, меня можно назвать кем угодно, только не террористкой. Уж в том, что Холли отправилась в Сирию, я точно не виновата. Марк, несмотря на все свои недостатки, в Сирию не сбегал. Энди поверил мне не сразу, и если полиция не прослушивала мой телефон до того дня, то после уж точно начала.
Хотя я продолжаю следить за новостями, за последние два месяца о пропавшем самолете ничего не слышно. Похоже, его владельцы бесследно исчезли. Я часто думаю о тех, кто остался глубоко под водой: неужели так и сидят в темноте, надежно пристегнутые ремнями к креслам? Как ни стараюсь забыть, не получается.
Еще я гадаю о том, что записано
