Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
в соцсетях, где вела переписку с друзьями и подружками, с которыми ходила в школу и росла, играла в одном дворе, с однокурсниками, многочисленными знакомыми, поклонниками и даже коллегами не только по сцене, но и по писательскому цеху.
Но одиночество этой зимы было слишком тягостным, и ей не хватало живого общения. И пока Толик Масько таскал с улицы дрова, а Злата складывала им в пакет еду и давала пачку сигарет, Алка, зябко ежась, выкладывала ей все, что происходило в деревне. К обеду они обычно успевали обойти все дома в Горновке. С утра принесли воды бабе Мане и узнали, что она сегодня почти не спала всю ночь, так плохо было. Давление было высоким, сбить его самой все никак не удавалось, и она уже подумывала вызвать скорую. Потом они носили дрова бабе Рае и рассказывали, что дочь ее, наконец, дозвонилась вчера до деревни, потому что до этого телефоны не работали, и сообщила, что взяла билеты и через неделю вылетает в Беларусь. А не была она здесь уже лет десять, а то и больше, живя в Санкт-Петербурге. Баба Нина сегодня к обеду ждет гостей, поэтому еще затемно растопила печь и готовит. К Луговской бабе Нине утренним автобусом приехал из области сын. Василий давно разведен, живет один и часто навещает мать, подолгу задерживаясь в Горновке, фактически ведя хозяйство и помогая ей во всем. У Тимофеевны с утра мясные пироги, а у Максимовны шаром покати. От козы, которую они зарезали неделю назад, уже ничего не осталось. Все съели, а из ножек вчера сварили холодец. От всего некогда большого хозяйства остался лишь индюк, такой старый, что и после варки вряд ли получится его разжевать. Лошадь подыхала в сарае. Сена не было еще с осени. И они каждый день ждали ее смерти, надеясь получить страховку. А сегодня утром возле дома Тимофеевны они нашли шкуры освежеванных кабанов. Видно, от свалки, где их выбросили браконьеры, охотящиеся в лесах, их притащили собаки. Масько сказал об этом Максимовне, и та попросила притащить их ей, чтоб потом обдать кипятком и снова сварить холодец.
Куда баба Ариша девала деньги, оставалось лишь догадываться. У нее продолжал от осени жить бомж из соседней деревни. Квартирант-алкоголик, который, по-видимому, помогал ей тратить деньги на выпивку, больше вряд ли что-то умел и хотел делать. Злата никогда не видела его, но Алка рассказывала, что по нему вши ползали и воняло сильно…
Они, как и Масько, и баба Валя, сидели без дров, а те, что таскали из леса, лишь дымили, шипели и не давали тепла. Алка жаловалась, что ночами, прижимаясь друг к другу на печи, от холода они с Толиком не могут уснуть, а по утрам обнаруживают замерзшую в доме воду в ведрах.
Баба Валя с утра уже успела поругаться с бабой Ниной. Кирилловна сегодня отчего-то заартачилась и отказалась дать есть бабе Вале, когда та с утра появилась у нее на пороге. В конце концов, баба Валя тоже получала пенсию, которая накапливалась у нее на счету, потому что ездить каждый месяц в Россию и снимать ее старушка не могла или не хотела. А если и ездила, снимала малую часть, которой надолго не хватало, остальное отправляла внукам на Север, где она прожила все молодые годы.
Баба Нина заявила, что у нее тоже есть дети и внуки, которым она хочет помочь. Баба Валя ушла ни с чем и, обиженная, голодная, отправилась в лес таскать бурелом, чтобы натопить дом. Ее запасы дров, заготовленных за лето и осень, закончились несколько недель назад, и теперь ей приходилось каждый день ходить в лес. Если же на улице было слишком вьюжно, баба Валя шла к Максимовне, у той за дрова отвечал квартирант. Сама баба Ариша едва передвигалась по дому, так ее скрутил ревматизм, но по-прежнему не отказывалась, если предлагали рюмочку-другую…
Выглянув из кухни, Злата ожидала увидеть обоих Масько. Как раз было время их прихода, а они обычно были пунктуальны. Но это были не они. В прихожую, закрыв за собой дверь, вошел Дорош. Сердце екнуло, и колени ослабли. Злата ухватилась за дверной косяк, боясь упасть и чувствуя, как сердце колотится, а горло сдавили спазмы. Господи, неужели он пришел? Она смотрела на него и не могла поверить. Она ждала его, ждала, пусть и пыталась уверить себя в обратном, пусть и говорила себе, что проживет без него, справится, сумеет, забудет… Но все равно продолжала ждать, надеяться, верить и мечтать. И вот он пришел, но Злата не бросилась ему навстречу, продолжая все так же стоять и смотреть. Как будто почувствовав ее волнение, внутри беспокойно зашевелился ребенок.
Интуитивно девушка прижала ладонь к животу и наткнулась на взгляд Дороша. И тут же убрала руку, на мгновение представив, как сейчас она выглядит в его глазах: закрученные в тугой пучок волосы на макушке, совсем не накрашена, в трикотажном светло-сером спортивном костюме и вязаных шерстяных носках, с довольно большим, выпирающим животом. Почему-то стало ужасно стыдно…
Вряд ли в таком виде Злата может быть привлекательной для него. Даже наоборот, в его взгляде, обращенном к ней, ей почудилась гадливость, граничащая с отвращением. Наверняка ему неприятно видеть ее такой…
Он снял шапку, пригладил волосы, да так и остался стоять с мрачным выражением лица, глядя на нее из полумрака коридора. Молчание повисло между ними и мгновенно заполнило все пространство комнаты, стало осязаемым, реальным, ощутимым, обволакивающим, давящим. И нарушить его даже простым приветствием показалось вдруг невозможным.
Дорош первым нарушил это оцепенение. Расстегнув куртку и не разувшись, Виталя прошел в столовую. Злата сделала несколько шагов и прижалась к дверному косяку. Она чувствовала, как возрастающее волнение, клокоча учащенным пульсом в области горла, заставляет ее пальцы нервно подрагивать и сжиматься. Ребенок беспокойно шевелил ножками, Злате очень хотелось прижать ладони к животу и успокаивающе погладить его, но, чувствуя на себе тяжелый, испытывающий взгляд Дороша, она не решалась сделать это.
— Ну, рассказывай, как дела? — пройдясь по столовой и снова обернувшись к ней, наконец, заговорил мужчина.
Он стоял перед ней настолько чужой, холодный, отчужденный, недоступный и такой далекий, что Злате стало страшно и неуютно. Показалось вдруг совершенно невероятным, что это тот самый мужчина, который несколько месяцев назад страстно и нежно сжимал ее в объятиях, смотрел так, что внутри все переворачивалось. Теперь же в его глазах не отражалось ничего. Губы были плотно сжаты, исключая даже намек на улыбку, которую
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
