чего это я неблагодарный? — удивился я, решив выяснить недопонимания прямо сейчас. — Делаю всё, что попросите, иду на поводу. Вы тут нажираетесь, как свиньи, а я ещё и неблагодарный?
— Сволочь ты бессердечная, — подтвердила голова. — Оралик полгода сидит, голодает, ни одной женской титьки не видел. Диета, можно сказать. Даже освоил новый вид деятельности, ик… самоговно… самовного… само-гоно-варение, во! И как освоил! А ты его даже не покормил!
— А чем его кормить? — усмехнулся я, разводя руками. — Титьками? Женскими?
— Ну в переносном смысле, ну да, — я всё-таки переоценил трезвость головы Дезика. Она тоже была невменяема, но ещё хоть как-то говорила. — Надо его к женщинам отправить. Пусть соблазняет, не голодает. А то потеряем пацана, жалко, молодой ещё, даже штукарь не разменял.
— Так, понятно, — ответил я, понимая, что претензии предъявляются по сути, а что таким видом, так потому что — по пьяни. — А ты чего нажрался? За компанию?
— Сволочь ты, а не хозяин, — подвела итог голова Дезика. — Печеньки, сухаря от тебя не дождёшься. Служить заставил и не кормишь!
— Это я уже слышал, — ответил я, продолжая улыбаться. — Чем тебя кормить-то? Или ты за инкуба всё печёшься?
Дезик ничего не ответил, а упал пластом на пол рядом с бокалами, из которых они с пили самогон.
— Головы три, а мозгов ни в одной, — пробормотал я себе под нос, заметив, что у Цербера каждая голова пила из своего бокала. — Желудок-то один на всех.
— Люби меня, люби… — пропел на это Оралиус и свалился сверху на Дезика.
Глава 24
Вечер я провёл с дедом, тёткой и сестрой. Это был тихий душевный вечер, которым в большей мере наслаждался Игорь. Ну а я думал, как проведу остаток каникул.
Как оказалось, даже бог не всегда располагает.
Утром я поехал обратно в свой новый дом, так как мне надо было встретить Жданова и заодно проверить самочувствие одного Цербера и одного демона.
Оба, как и ожидалось, были в плачевном состоянии. Демон просил его убить. А Цербер отрубить ему головы. Но мне было хорошо известно это состояние, поэтому, поржав над их слабой устойчивостью к алкоголю, я пошёл вниз встречать Жданова.
Тот явился с одним лишь саквояжем, но я подумал, что остальное у него в машине. Либо закажет доставкой, когда осмотрит своё новое место работы.
Кабинет ему, кстати, очень понравился. Он буквально с придыханием осматривал всё, что было, а затем восторженным взглядом посмотрел на меня.
— До сих пор не верю, что это правда, — проговорил он, ещё и ещё раз озираясь по сторонам. — Тут всё настолько на своих местах, что мне даже особо вкладываться не надо. Так, по мелочи кое-что подкупить, и можно открываться хоть завтра!
— Главное, чтобы тебе нравилось, — ответил я, радуясь, что Жданова всё устроило. — Взамен я попрошу лишь небольшую услугу.
— Так и знал, что всё просто не будет, — покачал головой Антон Павлович, но с улыбкой. — Кого нужно убить?
— Скорее, наоборот, — сказал я, вспоминая позы, в которых лежали «умирающие» Дезик и Оралиус. — Там двоим на втором этаже совсем нехорошо.
— И насколько нехорошо? — с подозрением посмотрел на меня Жданов, ожидая, кажется, даже того, что я попрошу кого-то воскресить. — Они хоть живы?
— Пока да, — хохотнул я, видя, что врач не совсем меня понимает. — Но думают, что лучше бы умерли. А плохо им настолько… Ну хуже, чем мне после жены кузнеца.
— Ого! — тот кивнул головой, показывая, что это вызывает уважение. — Ну, пойдём, осмотрим твоих пациентов.
— Но! — я поднял вверх указательный палец правой руки и положил левую на плечо Жданову. — Предупреждаю сразу, это не люди. Живые, разумные существа, но не люди, понимаешь?
— Предупреждаешь, чтобы не пугался? — прищурился Антон Павлович, вмиг посерьёзнев.
— Нет, — я покачал головой, а затем выдал, не подбирая слов. — Никто не должен знать о них. Вообще! Это будет наша тайна.
— Этого обещать не могу, — проговорил на это Жданов, разведя руками. — Но обещаю, что проблем от меня у тебя не возникнет.
— Ладно, пойдём, — сказал я, не совсем поняв его последний заворот, — а то они сейчас там сдохнут.
Поднявшись на второй этаж, мы застали цербера и демона в тех же самых позах, что они и были за час до того, когда наверх поднимался я.
Антон посмотрел на них с явным интересом и удивлением, но без страха. За это я мысленно сразу поставил ему плюсик.
— И чем их так накрыло? — поинтересовался он, присаживаясь рядом с инкубом.
И тут же, почувствовав адский выхлоп из пасти того, помахал перед носом ладонью.
— Хотя, в принципе, и так понятно. Видимо, какое-то слишком сильно палёное спиртное им попалось, — рассуждал он, щупая пульс Оралиуса и наблюдая за его движениями. — Хорошо ещё, не ослепли. А можно пример того, что они пили?
Я нашёл бутылку, в которой ещё плескалось на дне что-то мутноватое и сильно бьющее в нос.
— Вот это, судя по всему, — сказал я и передал бутыль Жданову.
— Ого! — сказал он, нюхнув, после чего протёр глаза, которые начали слезиться. — Вот это ядерная отрава. Даже не понимаю, как это смерть их к рукам не прибрала.
— Да она сейчас в отпуске, — я махнул рукой и только потом понял, что сказал.
— В смысле? — Антон обернулся на меня и прищурился. — В каком ещё отпуске.
— Да это фигура речи, — ответил я и усмехнулся. — Не обращай внимания.
— Как скажешь, — ответил Жданов и обернулся к страдающим от похмелья. — А то за вчерашний день действительно ни единой смерти.
* * *
Пока он возился с моими, как сам их называл «животинками», мне позвонила Ксения Альбертовна. Едва не плача, что на неё было совершенно не похоже, она сообщила мне новость.
— Игорь, — она шумно втянула воздух носом, — тут Туманов приехал. Вместе с Селивановыми. Требуют либо денег, либо Светку!
— Так, стоп! — сказал я, понимая, что сейчас надо будет срываться с места и нестись на всех парах обратно в усадьбу
