Дара, осталась бы аристократкой. Ой, смотри, господин Гририх вышел.
И правда, господин Гририх, необычайно серьезный и торжественный вышел на крыльцо, покрытое вышитым полотном, держа в руках круг Оракула. Бледные до синевы Сайка и Дирк шагнули вперед и, встав на колени, опустили головы.
А господин Гририх, толкнув обычную речь про семейный корабль в море житейских проблем… хорошо короткую, а не как наши тетки в ЗАГСе… спросил:
– Сайка, подтверждаешь ли ты перед Оракулом желание взять в мужья Дирка?
– Да, – невеста ответила так тихо, что мы с Салиной скорее угадали, чем услышали ее ответ.
– Дирк, подтверждаешь ли ты перед Оракулом желание взять в жены Сайку?
– Да, – твердо ответил жених, хотя дрожь в его голосе я точно заметила.
Круг Оракула в руках господина Гририха после каждого «да» моргал зеленым, словно говоря, что клятва принята.
А наш председатель особенно торжественно закончил:
– Да будет так! – и Сайка с Дирком разом схватились за протянутый им круг.
И ничего не случилось. Молчал Оракул. И когда напряжение в воздухе стало нестерпимым, серединка круга слегка позеленела. И начала медленно-медленно разгораться яркой травной зеленью.
Эх… достанется мне от его величества… да… а что было делать, если капельки энергии Сайки и Дирка сами смешиваться не хотели… толкались друг об дружку, как два магнита одним полюсом друг к другу повернутые… ну, я чуточку и развернула… подправила…
– Малла, – зашипел мне на ухо господин Орбрен, – все, хватит…
Нажал в какую-то точку на шее и бац! Упала я к нему на руки, сознание в один короткий миг потерявши. Успела только в последний момент представить, как стоим мы с господином Орбреном и клятвы даем… и, кажется, даже «да» прошептала в ответ на вопрос Оракула.
Глаза открыла я только утром. Дома, в своей постели. И от злости подпрыгнула просто! Вот же негодяй это господин Орбрен! Все веселье из-за него пропустила! И так мне захотелось его чем-нибудь крепким ударить… еле сдержалась. Нельзя мне на него руку поднимать. А то опять в кутузку попаду, а у меня дел невпроворот. Поэтому побухтела про себя и за работу.
Я же сколько дней без грядок своих, без новостей колхозных. А у нас мастерская должна начать работать. И Зарна должна была пробные банки выдуть. У меня в рюкзаке как раз крышки металлические лежат, тетя Клава передала. Надо будет найти кузнеца, который нам точно такие же сделает.
Поэтому встала, умылась быстро и сбежала. Тихо на цыпочках, чтобы не разбудить господина Орбрена. Этот негодяй, по своей негодяйской привычке никого не спросив, спал во второй комнате. Там даже кровать откуда-то взялась. Принесли, наверное, вчера. Вот и пусть спит. А я к Салине на постой попрошусь. Не хочу с ним в одном доме жить. А вчера у меня не иначе помутнение какое-то было. С чего я, вообще, решила, что мужа такого хочу? Нет-нет… мне простой мужик нужен. Без всяких заморочек. Вроде Дирка Сайкиного.
Первым делом хотела в своем огороде грядки посмотреть, да только побоялась, что разбужу соседа своего нежеланного, и отправилась в поле.
Вся деревня спала еще после свадьбы Сайкиной. Погуляли, наверное, знатно. Эх… как же обидно-то! Я тоже хочу. А «Катюшу» я бы не пела… Вообще бы не пела. От греха подальше. Я вчера свою норму по грехам уже выполнила. Но не могла я по-другому. Никак не могла. Очень уж Сайку жалко было. И Дирка. Тем более… никому же от этого вреда не будет?
Колхозный огород был в прекрасном состоянии. Мои девочки-овощеводки отлично справлялись. Ни сориночки нигде, ни травки лишней, только стройные ряды толстых холеных овощей. Мне даже дела никакого не нашлось. Отметила только, что надо будет плети огуречные опустить, чтобы продлить плодоношение. Да, пора семена собирать у редиски и салатов ранних.
Пока гуляла, деревня просыпаться стала. Сегодня даже стадо выходило немного позже обычного. Все же и пастушкам нашим попировать хочется. Вчера, наверное, только дежурные в избушке на курьих ножках не на свадьбе не были. И я…
– Малла, – окликнула меня Рыска и, прибежав, обняла, к себе прижала. Я немного удивилась даже, очень уж на сестру мою самую старшую не похоже такое проявление чувств. – Малла, я так за тебя волновалась. Что с тобой вчера случилось? Господин Орбрен сказал, что ты плохо себя чувствуешь… И тогда тебе плохо было… Малла… с тобой точно все в порядке? И где ты пропадала?
– Да, Рыска, – я была очень рада ее видеть, вчера Рыска была на дойке, и я ее так и не увидела, – все хорошо. Не переживай. Рассказать, где пропадала не могу, прости… велено язык за зубами держать. А у вас тут что нового?
– Сыроварня почти готова. Строители-то наши, как колхозниками стали, еще быстрее строить стали. У Сильвы Дар оказывается, хороший, сильный. Зарна емкостей твоих надула. Только форма ей показалась скучная, так она разных наделала. Теперь бабы их под молоко разбирают. Веселее-то как-то смотрится. Халаты, который вы с Вилиной нарисовали, девочки уже почти всем колхозницам нашили. Нана еще какую-то пропитку придумала, теперь не пачкаются совсем. Очень удобно. Коровник почистила, встряхнула и халат снова чистый. Даже запаха не остается. У нас уже очередь из купцов на халаты эти и на кувшинчики стеклянные для молока. И коров еще надо покупать, как сыроварню доделают. Сыров все так и не хватает же… А Сайка нечаянно кусок сыра сычужного в горячую воду уронила. Теперь у нас новый сорт есть. Королевская кухня сегодня первый раз забрала на пробу. Если пойдет, Малла, то нам нужно будет еще один коровник строить. Мало для всего этого ста коров-то… ох, и мало… Хотя у нас пока и первой сотни нет.
Глава 49
Рыска как всегда, нахмурив лоб, принялась рассказывать про своих ненаглядных буренок. Любит она их. И в другой раз я бы, может, и слушать не стала, но сейчас мне нужно было узнать еще кое-что… да так, чтобы Рыска ничего не заподозрила.
– Рыска, а вот скажи, – вклинилась я в паузу между рационами для дойных и яловых коров, – король и герцог же братья?
– Да, – отмахнулась от неинтересной темы сестра, – король и герцоги – братья. А вот для дойных коров нам сено получше нужно будет покупать… И если корова второй раз прохолостит, то лучше не ждать следующего года. Продавать надо. Либо быка менять…
– А что за герцоги, Рыска? Я думала, он один. Энндорский, который…
– Малла, – Рыска сердито взглянула на
