Если ты желаешь забрать дочь Дорга, я тебе мешать не буду! Меня женщины, изменяющие за моей спиной, не интересуют!
Его губы кривятся в болезненной гримасе:
– А ты сам, принц, поступал лучше? Изменяя жене в открытую?
Сколько раз я слышал этот вопрос! И как я не хотел, чтобы Джэд знал правду!
Но у меня нет выбора…
– Сын Дорсина, суди сам. Изменив – как ты сказал – первым делом я пришёл к своей жене и выложил всё, без утайки, в надежде, что она, любя меня, поймёт… Хотя мне на её месте не понадобились бы слова. Она знала о моих чувствах, наверно, лучше меня самого! А Дейзи устроила мне скандал. Заявила, что всё это неправда и она в это не верит… и держалась так до следующего дня, пока не застала нас в одной постели. Остальное уже известно всем.
Мой Синеглазый смотрит на меня потрясённо.
«Ты ей сказал?! Сам, сразу?..»
«Я не собирался ничего от неё скрывать. Та сцена, что она нам закатила на следующее утро, – это была игра с её стороны. Я был честен с ней, любимый! Дейзи может обвинять меня во многом, только не во лжи».
«Почему ты молчал, Дэрэк?»
«Мне было стыдно за неё… Ведь она была моей женой! В том, как она вела себя, – я чувствовал свою вину и ответственность».
Ридлен, не слыша нашего мысленного диалога, вопросительно склонил голову:
– Так я могу забрать дочь Дорга?
– Нет, – решительно заявил Синеглазый, – то есть да, но не сегодня. Завтра, после Обряда. А ещё лучше – после бала. Не стоит портить девочкам такой торжественный день.
Он всегда думает о других…
Очаровательный и галантный сердцеед, похоже, проникся. Поклонился – глубже, чем положено. Отступил на шаг. И исчез.
– Мальчишник, – простонал Джэд, – хорошая идея!
***
В замке Тери мы застаём весёлую картину. Создатель Саора с угрюмым видом пялится в окно. Сидящая к нему спиной Гэсса старательно делает вид, что им нисколько не интересуется. Ну, нисколечко! А то, что каждый звук ловит, – это к ветру прислушивается. Мэль со Стэном в углу напротив оживлённо шушукаются с Вейрой. Сестрёнка выглядит встрёпанной, но решительной и уверенной.
Вери для меня загадка. Отчасти потому, что видит меня насквозь. Я не трепещу перед Видящими. Илины в своё время мне хватило, чтобы понять, как легко обмануть, говоря правду и ничего, кроме правды, даже той, что безошибочно чувствует ложь. А вот Вейра всегда знает, когда я недоговариваю. Мило улыбается, многозначительно вскидывает бровь, поглядывает на окружающих и победно – на меня: братик, а ты ничего не хочешь добавить? После чего мне остаётся только или сознаться, или исчезнуть, сославшись на срочные дела. Обычно я предпочитаю второе.
Дэрэк шутит, что я отношусь к сестре с опаской потому, что она единственная в Саоре осталась равнодушна к моим чарам. Полная чушь. Если слушать мою зеленоглазую любовь, все в мире в меня поголовно влюблены. Ха! Сдался им парень с мерзким характером, всего и достоинств у которого – ожерелье на груди да браслеты на запястьях… хотя и это тоже, скорее, недостаток. Как посмотреть. В те минуты, когда сила этих «побрякушек» рушит очередные планы принца на мой счёт, Дэрэк смотрит на символы королевской власти чуть ли не с ненавистью. Позавчера – только бы не узнал отец! – клял эти «чёртовы украшения» на чём свет стоит…
– Джэд, – вспомни про него, вот он – тут как тут, – может, ты с Дани отсюда свяжешься? Необязательно же в Паджер прыгать?
У ревности изумрудные глаза… Волосы светлого серебра, насупленные брови и капризно надутые губы… не было бы посторонних – поцеловал бы!
«Дэрэк мой… после сегодняшнего Диран на меня, как на тебя Арвин, смотреть будет. Со страхом и ожиданием исполнения обещанной угрозы».
«Да этот обольститель даже не понял, что ты ему пообещал! Ты в следующий раз свою ругань на родной язык переводи, что ли… А то один я от неё млею!»
«Чего делаешь?!»
«Наслаждение испытываю! Как представлю всё в красках – так дух захватывает! От подробностей и поз…»
Вот что мне предпочесть – дать ему подзатыльник, покраснеть или звучно чмокнуть в нос? Последнее, конечно!
– А-ах! Синеглазый! Чучело! При детях!
«Не было бы детей – ты знаешь, куда бы я тебя поцеловал…»
– Дэрэк, хочешь, я Вери с собой возьму? Чтоб ты не переживал?
После моего мысленного предположения ему, похоже, не то того… А вот сестрёнка услышала мгновенно!
– Братик, правда?!
А то ты не знаешь! Я с самого начала не собирался идти в Паджер один. И Дэрэка с собой тянуть не хотел. Рядом с ним я позволю себе просочиться наружу моему страху перед этим миром. До сих пор меня передёргивает от одного названия, сколько ни тверди себе, что прошло шестнадцать лет, что Паджер ни при чём и человек, имя которого мне всё ещё трудно произнести, больше не причинит вреда… Я всё равно отчаянно трушу. Несмотря на то, что я уже неоднократно бывал там. Нельзя же, чтобы личные чувства короля мешали выполнять долг Правителя! Но когда ты с Советниками, занят делом, не до проявления собственных слабостей. Если же мы пойдём с мужем вдвоём…
Дэрэку будет хуже, чем мне. Он никогда не признавался, но он тоже видит кошмары. В болезни, в бреду он снова был со мной в том подземелье, рвался, звал, сходил с ума от бессилия… Не знает бывший Наблюдатель Паджера, ныне пожизненно заключённый в надёжно изолированный мир, что самый страшный враг его вовсе не я и не мой отец, а тот, кого он пренебрежительно называл мальчиком. Что этот мальчик через шестнадцать лет, умирая, в беспамятстве, будет сжимать мою руку и, невидящими глазами глядя на меня, шептать: «Джэд, я его ненавижу, я отомщу, клянусь тебе, я изрежу его самого, выпущу его кровь по капле, так же, как он сделал с тобой, чтоб он понял, какая это боль…»
Глядя на Дэрэка, никогда не скажешь, сколько силы в обыкновенном с виду пареньке. Никто ещё не оценил его по достоинству с первого взгляда, не заподозрил под светлой мальчишечьей улыбкой сердца, бесстрашие которого поразило даже моего отца. Лекст, вопящий о недопустимости передачи Цепи несведущему переростку, к тому же беспечному разгильдяю и бабнику (последнее, конечно, верно, справки наводили все Правители), упустил из виду, что безалаберность выращенного в тепличных условиях мальчика кончилась ровно в тот миг, как его коснулся король Саора… Нагло притянул к себе и забрал навсегда – и тело, и сердце… Однажды папа полушутя-полусерьёзно сказал, что мой принц не способен хранить верность женщинам – он всю её отдал единственному мужчине. Мне.
Ни Дэрэк, ни отец не знают, что я вернул сыну Дала Ролланну.
Всё-таки это
