Нас засыпает землёй. В ушах свистит…
— Ребята, — вставая осматриваюсь и тут…
Ещё один вражеский залп. Вверх летит земля. Меня откидывает и переворачивает в воздухе. Свист в ушах громче, боль во всём теле. Пытаясь прийти в себя лежу…
— Сидор! — тормоша меня кричит Иванов. — Очнись, друг. Мы одни остались.
— Как одни? А…
— Орудия уничтожены, нашей красавице прицел оторвало. Командира убило. Пехоту накрыло. Сидор вставай. Я один не справлюсь. Давай дружище, будешь заряжать, ты это умеешь. А я…
— Я думал мы отступаем…
— Слушай ты, — схватив меня за шею рычит Самуил. — Мне твои шуточки, вот здесь уже. И отступать мы не будем. Уйдём, немец во фланг ударит. А теперь встал, схватил снаряд… Давай!
Мотая головой поднимаюсь, вытаскиваю снаряд из ящика, заряжаю…
— Огонь! — смотря в бинокль командует Самуил.
Дёргаю верёвку, орудие грохочет, и выбрасывает дымящуюся гильзу.
— Осколочный, — подбежав к орудию и крутя ручки шипит Самуил. — Давай.
Ещё выстрел. Гильза вылетает, по приказу друга заряжаю бронебойный, жду и как только он машет рукой стреляю.
— Есть! — орёт Самуил, доворачивает орудие и снова встаёт на ящики. — Самоходка улетела. Ещё!
Как могу быстро перезаряжаю, стреляю и по радостным крикам Самуила понимаю что он стреляет без промаха. Враги же, хоть и стреляют, теперь у них сплошные недолёты.
— Друг, они там ослепли? Что-то мажут.
— У них самоходки особые были, — доворачивая орудие кивает Самуил. — Были, больше нет. Давай осколочный.
— Даваю.
Хватаю снаряд, бегу к пушке, заряжаю и оборачиваюсь. Снарядов всего два. Не страшно. В тягаче есть ещё. На позициях должно остаться.
— Самуил, снарядов нет. Перекур, я сбегаю.
Несусь к тягачу, запрыгиваю в кузов, хватаю ящик. Ничего не понимая ставлю, открываю и разглядываю пять снарядов.
— Нихрена себе. А показалось что пустой. Так это же…
Бой продолжается ещё час. За это время, к нам сползается пехота. Одни подключаются к процессу и подают снаряды. Другие стаскивают раненых и убитых. Впереди же… Получив небольшую передышку, успеваю посмотреть как работает Самуил. И работает он мастерски. Ни одного выстрела мимо. Не знаю как у него получается высчитывать куда попадёт снаряд, но…
— Выстрел! — глядя в бинокль командует Иванов.
Солдатик дёргает верёвку, орудие стреляет и через мгновение, последняя оставшаяся самоходка взрывается.
Самуил приказывает зарядить осколочный. Внимательно смотрит вперёд.
— Ничего не понимаю. Они разбиты, осталось два танка и горстка солдат, но они идут. Идут даже раненые. Выстрел!
И тут начинается. Два последних танка разгоняются и на полной скорости прут на нас. Солдаты кричат и бегут за ними.
— Заряжай! — командует Иванов.
Спрыгиваю с ящиков, сбрасываю телогрейку и гимнастёрку и сам начинаю заряжать, так быстрее. Стреляем теперь уже прямой наводкой.
Пехота врага разлетается ошмётками. Один танк врывается. Второй прорывается ближе, но получив осколочным в башню крутится на месте и замирает. Корма загорается…
— Теперь в рукопашную, — взяв автомат улыбаюсь. — Самуил…
Наша пехота стреляет, фашисты дохнут пачками, но не останавливаясь прут на позиции.
