Разган ответил, что да, служит. Не сказал кем стал, хоть и хотелось. Он смотрел на человека, для которого стал чужим уже много лет назад, и понимал, что нет никаких духовных связей. Может быть, ребёнок навсегда запомнит родителей и никогда не отвернётся, но не каждый родитель ответит тем же.
Не каждый отец.
Поэтому сейчас Разгану было даже интересно посмотреть на семейные узы. На нормальные семейные узы. Если их в таком состоянии можно было назвать нормальными. Сообщение от Сарагоса разлетелось по системам почти сразу после того, как Воннерут почувствовал, что потерял десант на Прокхате. Император сказал об этом ровным голосом. Буднично.
Потом уже пришли разведданные с мятежной планеты, подтверждающие окончание боёв, а вместе с ними и новости о гибели обоих Скорпов. Корпуса возглавили другие люди, незнакомые.
И, возможно, готовые к переговорам. Однако с этим Воннерут собирался разобраться потом. Если получится. Флот Бессмертных окружил корабли Стального Клыка, на которых умирали мутанты Улья. Интересно, что думают о своём командире те, кто может думать?
Что думает Пронзатель, правая рука Халамера, подыхающий от голода на линкоре? Он по-прежнему ему предан?
Воннерут запустил запись в третий раз, вглядываясь в лицо сына. Полуобернулся к Разгану:
— На меня похож. А говорит как Аша… — улыбнулся император, но затем будто опомнился, и досмотрел речь Сарагоса молча, холодно. Сын просил о разговоре. Просил развеять или подтвердить слухи об Улье. Публичный процесс снова объединит системы. Слухи уйдут. Останется истина. Разумно. Вряд ли остановит тех, кто уже живёт в новом мире и жаждет иных порядков, но вполне убедит сомневающихся
И вряд ли это были его слова. Слишком юн. Кто-то уже стоял за новым Халамером. Кто-то опытный, способный направить юношу куда нужно. Способный использовать его.
— Он не справится один, — сказал Воннерут, не отрывая взгляда от визора. — Его сожрут.
— К любого правителя есть советники, — Разган не хотел раскланиваться разными «величествами». Сейчас его никто не видит. — Ну кроме тебя, наверное.
Халамер кивнул. Вздохнул и выключил визор. Тот сложился, уполз в потолок. Вокруг остались лишь звёзды. Воннерут выпрямился, заложил руки за спину. Ровным голосом произнёс:
— Приступай.
Разган тут же бросил в эфир короткое:
— Огонь!
Космос расцвел. Корабли Бессмертных открыли огонь по технике Клыка. Вспыхнули, разваливаясь, оба приведённых под расстрел титана. Покорные воле Воннерута пилоты сами пришли в нужный сектор. Наверное, проще было бы открыть шлюзы и выветрить всё, а не сжигать столько ценного оборудования, но Халамеру была нужна картинка. Пусть так. Это не проблема Разгана.
Воннерут не шевелился. По его лбу градом тёк пот. Уголок рта дёргался, но взгляд был спокоен. Буллвар сделал шаг назад, готовый открыть огонь при любом резком движении. Если Халамер сиганёт пауком на потолок и побежит прочь — Разган успеет подстрелить правителя. А если не успеет — это сделают его штурмовики.
Прошло несколько невероятно долгих секунд. Космос снова мерцал привычными звёздами, среди которых стало значительно меньше живых душ. Капитаны кораблей Бессмертных один за другим отчитывались об уничтоженных судах Клыка.
— Кончено, — сказал Разган, когда последний из них вышел на связь. — Твоего корпуса больше нет.
— Знаю, — едва слышно ответил Воннерут, не оборачиваясь. — Знаю.
— Что дальше? — спросил Буллвар, убрав, наконец, руку с оружия.
— Я тут один. У меня плохая кровь. Есть новый Халамер, — Воннерут повернул голову, глядя на Разгана через плечо. — Ты не собираешься стрелять?
— Нет. Это тебе разгребать, не мне.
— Я бы выстрелил, — со смесью досады и облегчения сказал Халамер.
Буллвар лишь хмыкнул. После того, что Воннерут сделал со своими людьми, подставив их под орудия Бессмертных — сомневаться в подобном поступке не приходилось.
— Я не ошибся, доверившись тебе, — без улыбки сказал император.
Когда Воннерут начал передачу со спутника Калькуляции в Приме, Разган был на своём корабле. Он сидел, глядя в визор, и пытался догадаться что будет дальше, а император делал то, чего не случалось никогда прежде среди императоров.
Говорил правду. Калькуляторы транслировали признания Владыки Стального Клыка и там, докуда не добивала их связь, в ход шли военные ретрансляторы, чтобы голос со спутника докатился до каждого человека во всех известных системах. Даже до покинутого людьми Раздора или же мятежного Прокхата.
Наверное, его слушали все.
Воннерут рассказал всё, что до этого поведал Разгану. Глядя прямо в души миллиардам слушающих его людей, он выворачивал себя наизнанку. Говорил о годах в плену, говорил о том, ради чего вернулся. Очень хотелось выключить трансляцию, потому что это было слишком личное. Такие вещи не должны покидать рта, но Буллвар терпеливо слушал, лишь догадываясь о том, зачем Халамер решился на публичную исповедь.
Халамер же говорил и говорил, и лицо его будто смягчалось. Разгану даже показалось, что один раз он увидел в глазах императора слезы, но возможно это был блик на экране.
Свою бесконечную речь Воннерут Халамер закончил отречением от престола, и Калькуляция это зафиксировала. Просто, рутинно и без лишних вопросов. Последнее, что сказал Халамер, это то, что он будет ждать сына здесь, на спутнике, и то, что он вверяет свою жизнь в руки новому Императору.
Передача прервалась. Разгану захотелось выпить. Ему вдруг подумалось, что Воннерут только что заложил мину под всех будущих правителей. Миллиарды людей жили с тем, что Халамеры несут в себе божественное начало. Что Император выше простых чувств. Что он мудр, непогрешим и велик. Что он не ошибается. И Воннерут разорвал это мышление. Низверг правящую кровь до простого человека, со своей болью и тараканами в голове.
Ха. Тараканами.
Однако, когда Разган в задумчивости вышел из каюты, то вдруг понял, что вместо небожителя перед миллиардами предстал человек, которого не смог покорить даже Улей. Владыка хмыкнул. Охранники по бокам даже взгляда не скосили. Буллвар постоял, переваривая мысль, и с улыбкой зашагал по коридору.
Навстречу ему спешил один из офицеров связи.
— Владыка, — он торопливо ударил по груди кулаком, — произошла активация портала на Прокхат. Мы получаем сообщения от командира Имперских Карателей Рудольфа Пингиса. Он хочет говорить именно с вами! Говорит, что это срочно.
Ещё бы не срочно. Первый прямой запрос с Прокхата. Тут даже простой «привет» будет срочным. Хороший знак. Хороший. Интересно, что за человек этот Рудольф Пингис.
— Иду, — коротко сказал Разган Буллвар.
Эпилог
По доброй традиции. Три события, которые, несомненно, важны, и о которых вы должны знать прежде, чем история закончится.
