и всех сразу.
— Где же он его нашел? — не скрывала любопытства Русудан. Ей не терпелось во всех подробностях выяснить, как Уча обнаружил монеты. Она, как и Петре, была просто помешана на всякого рода находках, и каждый экспонат Колхидского музея был для нее делом жизни.
— На главной трассе канала.
— А сколько монет, ты не знаешь?
— Два горшка, полных доверху.
— Что тебе положить, Важа? — спросила мужа Галина, пытаясь перевести разговор в иное русло.
Важа ел через силу, без желания и аппетита, лишь бы скрыть свое настроение от жены и тетушки. Но все увидели беспокойные глаза Галины.
— Да, чуть не забыла. У экскаваторщика Диденко сын сегодня родился, — сказала Русудан.
— Вот и выпьем, чтобы он вырос настоящим человеком, — искренне обрадовался Важа.
— Ты же ничего не ешь, Важа. И утром не завтракал.
— Я на стройке кое-что перехватил.
— Гоми совсем остыл.
— Ничего подобного.
— Отведай рыбки.
— Непременно.
Все попытки расшевелить Важу были обречены на неудачу. Женщины поняли, что их старания еще больше раздражают Важу, и сочли за благо замолчать.
Из кинотеатра вышли зрители последнего сеанса. На всех экранах города показывали фильм «Комсомольск». Молодежь смотрела фильм по нескольку раз.
Девушки и парни расходились парами, группами, громко переговариваясь и смеясь.
Улица, мгновенно заполнившаяся людьми, так же быстро опустела и затихла.
Лишь две пары неторопливо шли под освещенными луной платанами. Их тени четко обозначились на тротуаре. Над городом сияла полная луна. С моря дул слабый ветерок.
Антон Бачило и Цисана шли впереди. Чуть поотстав, за ними следовали Уча и Ция.
— Как они похожи на нас, эти ребята из Комсомольска, — продолжал Антон начатый разговор. — Видно, общее дело делает людей похожими друг на друга. Мне казалось, что они корчуют наш лес и осушают наше болото. И так же, как мы, хотят создать свое гнездо.
— Свое гнездо?
— Вот именно. Общее дело — великая вещь. Но знаешь, если человек не думает о себе, то он и для общего дела не очень-то сгодится. Возьмем меня, например. Я вот в день по две нормы даю, и все для того, чтобы мы быстрее свое гнездо свили. Хорошо это для общего дела или нет, я тебя спрашиваю?
— Еще как хорошо. Вот и Уча говорит то же самое, — Цисана взяла Антона под руку и теснее прижалась к нему. — Ты знаешь, они только тем и живут.
— Совсем как мы, а?
— Совсем как мы, Антон.
Антон и Цисана остановились. Навстречу им шел Важа Джапаридзе.
— Вот кто еще вкалывает не за страх, а за совесть, — проговорил Антон.
— Кто это, Антон?
— Наш главный инженер Важа Джапаридзе. Вроде бы у него и гнездо свое есть, и жена, но ради общего дела он себя не щадит.
— Здравствуйте, — поздоровался Важа с Антоном и Цисаной.
— Здравствуйте.
— Вы, наверное, в кино были?
— Да, какой чудесный фильм, — отозвалась Цисана.
— Что же вам понравилось в нем?
— Как вам сказать, все отлично. Но больше всего мне содержание понравилось.
— С какой любовью и верой работают комсомольцы в тяжелейших условиях! Здорово работают, — поддержал Цисану Антон.
— Тот, кто дело любит, тому условия не помеха, Антон, — сказал Важа.
— Вы правы, Важа Васильевич. Вот и нам тут болото нипочем.
— Любовь помогает нам работать, — сказала Цисана и тут же спохватилась: — Так Антон говорит.
Подошли Уча и Ция, поздоровались с Важей.
— Вот Антон утверждает, что любовь помогает вам работать, верно это, Уча? Будь я на вашем месте, я бы еще лучше работал.
— Две нормы мы в смену выдаем. Куда же еще лучше, товарищ Важа? — удивился Уча.
— Это-то я знаю. Молодцы вы. С вас многие пример берут, и это хорошо. Но, повторяю, вы могли бы работать гораздо лучше.
— Как же?
— Вот мы с женой «Комсомольск» посмотрели...
— И что же?
— До начала фильма нам показали киноочерк об Алексее Стаханове...
— И мы его видели, — вставила словечко в разговор Ция.
— Ну и как? Могли бы мы работать и жить по-стахановски?
— Не знаю, — задумался Антон.
— А ведь нам это по плечу.
— Мне кажется, да.
— Теперь-то ты меня понял, Уча?
— Не совсем, честно говоря.
— Почему бы тебе не вызвать на соревнование Антона?
— Я? Антона? Да он же мастер.
— Ну и что же? Попробуй.
— Нет, не смогу я это сделать, — смутился Уча.
— Это почему же? — повернулся к Уче Бачило. — Что тут такого? Отличная мысль, Важа Васильевич. Если Уча меня не вызовет, я его сам вызову.
— Вот и прекрасно, — одобрил главный инженер и пожал Антону руку. — Я утречком в контору приду, вы меня там подождите, ладно? Выработаем условия соревнования, идет? Вся страна знает о стахановском почине, тысячи людей включились в соревнование друг с другом: и шахтеры, и строители, и колхозники, и даже ученые. Вот и мы постараемся лицом в грязь не ударить. Итак, до завтра.
Важа бесшумно открыл дверь, на цыпочках пересек коридор и вошел в комнату. Галина спала. На тумбочке горела настольная лампа, освещая ее лицо призрачным светом. «Видно, она недавно вернулась», — подумал Важа. Осторожно сняв сапоги, он поставил их у дверей и в одних носках направился к своей кровати.
Волосы Галины рассыпались по подушке. Ее лицо было усталым, но спокойным. Рабочая одежда в беспорядке свалена на табурет, возле которого стояли резиновые сапоги. Эти сапоги Галина носила лишь на болоте. В остальное время она носила мягкие сапожки без каблуков. Видно, сегодня ей порядком досталось, наверное, и поужинать не удосужилась, поплескалась недолго под водой, и спать.
Если ей удавалось вернуться домой пораньше, она по обыкновению долго умывалась, аккуратно переодевалась и выставляла сапоги на крыльцо. Потом
