Его корвет голубой молнией несся по автостраде, легко и ловко объезжая автомобили, точно в какой-то компьютерной игре. Сам Дэймон практически не смотрел на дорогу, представляя, что же он сделает с Люцифером, как только сможет его достать, и какое удовольствие ему все это принесет. Эта ненависть выжигала его изнутри, застилая глаза. Он сжимал руль с такой неистовой силой, что на нем должны были остаться вмятины от его пальцев.
Через несколько минут высокоскоростной езды за городом, он свернул на едва заметную лесную дорогу.
Днище корвета царапали камни, ведь машина явно создавалась для трасс, но никак не для подобной колеи. Однако Дэймону было на это совершенно наплевать. Сейчас ничто не имело значения, кроме его цели.
Вскоре ехать дальше оказалось невозможно и ему пришлось бросить машину. Впрочем, скорость передвижения это ненамного уменьшило. Он побежал сквозь лес, буквально летя над землей, легко перескакивая через поваленные деревья, продираясь напрямик через кусты, даже не замедляя бега, совершенно не обращая внимания на ветки, норовившие попасть ему в лицо. Ни один человек или даже зверь сейчас бы не смог догнать его.
Наконец, он выскочил на небольшую поляну, на другой стороне которой стоял Люцифер.
– Что ты ей сказал, ублюдок? – голос Дэймона не был уставшим, или запыхавшимся от бега.
Нет, он клокотал от уже не сдерживаемой ярости, темной волной затопляющей сознание, смывающей все на своем пути.
Сейчас ему хотелось лишь одного – броситься на Люцифера, вцепиться ему в горло, сомкнуть пальцы и не отпускать, пока с его лица не исчезнет эта слащавая улыбочка. А еще лучше просто разорвать его на части голыми руками и пусть они полностью запачкаются в его крови.
– Зачем же так грубо? Я сказал ей лишь правду, Война, – Люцифер довольно усмехался, – правда, она ведь у каждого своя.
Его план, который он так тщательно и кропотливо планировал.
План, на разработку которого у него ушло столько веков, а на реализацию и вовсе потребовались тысячелетия.
План, который он носил в себе, и ради которого он так долго скрывался от небес, от ангелов и от людей, сейчас действовал.
И от конечной цели его отделяло всего лишь 2 печати. А сегодня на одну станет меньше.
Ему потребовалось много времени, чтобы осознать – казавшиеся столь нерушимыми, фундаментальными правила, рассыпаются легко, точно карточный домик, на который дунули.
Слова. Он не соврал Анжеле, когда говорил про их силу. Это были те маленькие крупицы правды, которые заставляют верить практически в любую, даже самую невероятную ложь.
Мало кто знает, какую мощь могут нести слова. Любой намек на двойной смысл, на скрытое послание – и их уже можно легко трактовать в свою сторону, вертеть, как тебе будет удобнее.
На Силе Слов были основаны печати, столь крепкие, что казались непреодолимыми для любого.
Но именно Люцифер смог взглянуть на все это немного иначе, только он раздвинул границы возможного за счет своего умения и фантазии.
Он понял, что у Всадников не обязательно должны быть кони, а воскресшие вовсе не должны умирать. Достаточно лишь того, что их имя попадало в список Смерти дважды. И такого раньше точно не было.
– Правда всегда только одна! И ты никогда не умел ей довольствоваться! Ты просто запудрил Анжеле мозги своими глупыми выдумками! Воспользовался ее наивностью! – он кидал ему обвинения, едва сдерживаясь от того, чтобы перейти прямиком к драке.
– Каждый верит в то, во что хочет верить. Верить мне – это ее выбор, к которому ее никто не принуждал. Она сделала его вполне осознано, перед этим все хорошенько обдумав, – Люцифер говорил спокойно, на его губах все так же играла насмешливая улыбка.
Он прекрасно знал, что этим злит Дэймона еще больше.
Оставалось совсем немного, прежде чем его злость перельется через край, выплеснувшись в насилие. Именно этого он и ждал.
Свои чувства Люцифер научился контролировать уже довольно давно, хотя это и оказалось не так уж просто, как он рассчитывал.
Он боролся с тьмой, что временами набегала на него, и особенно часто это происходило поначалу, когда он только спустился вниз, предпочтя самостоятельность жалкому рабству и признанию превосходства тех, кто этого не заслужил.
Это было трудно, но все же, он смог обойти Его, выйти из-под Его власти и при этом остаться самим собой. Он смог поддерживать равновесие столь долгое время, что это даже казалось чудом.
Смог не превратиться в демона, это ничтожество, которое жаждет лишь заполнить свою сосущую внутреннюю пустоту, не обращая внимания ни на что иное. Жалкое существо, слабое подобие истинно мощного, прекрасного Ангела, каким он был когда-то, сияющий в своем ярком, негасимом свете, и каким он оставался и сейчас, гордым и сильным, пускай и с окутанными тьмой крыльями.
Самое главное, что эта тьма не коснулась его рассудка, что он обошел это. Ведь, все таки не зря он был Первым, уникальным в своем роде. Другой на его месте уже давно скатился бы в пропасть мрачного безумия.
Но все же, иногда ему не хватало прежнего его великолепия. Того ослепительного блеска, что он имел раньше.
И совсем скоро отомстит всем тем, кто лишил его этого.
Жалкие людишки поплатятся за то, что путаются под ногами у великих Ангелов. За то, что посмели появиться в этом мире, испортив его своей скверной.
Ну а Он потеряет свои дорогие игрушки и может, наконец, поймет, кто же тут заслуживает истинного уважения. Кому с самого начала надо было отдать прекрасную Землю, а не превращать в прислужников обезьян!
Он обязательно осознает свою ошибку.
– Скажи ей, что ты солгал! Скажи ей немедленно, что ты выдумал и Лилит, и свою, якобы, любовь к ней и все остальное! – Дэймон еще цеплялся за крупицы спокойствия, что в нем оставались.
– А разве она не верит ТЕБЕ? Ты тот, кто спас ее дважды, тот, кто пожертвовал всем – светом, семьей, ради ее бесполезной жизни, – он громко расхохотался, – и после всего этого ты заслужил меньше ее доверия, чем Первый Падший, устроивший Конец Света?
Слова Люцифера сильно задели Дэймона, откликнувшись на его боль, но он все еще медлил.
