ближайшее будущее.
— Не понимаю я тебя, глэрд. Зачем тебе эти Зубы Мрака? — спросил дер Вирго.
— Хочется посмотреть на них, подумать о перспективах. Там, говорят золотое дно, янтарь на тот же обязательный налог требуется, а деньги у меня утекают, сам видишь как.
— Я бы лучше отдохнул. Ты вчера вернулся после героического рейда по землям Хаоса, сегодня аватара Раоноса убил…
Лишь пожал плечами в ответ, а еще магу не давало покоя, что он ошибся относительно того, кто послужил главным в победе над тварью, и в очередной раз упрекнул меня. Обратил внимание, что по мере возлияний он все чаще повторялся.
— И почему ты мне сразу ничего не сказал? — дер Вирго даже засопел, но отнюдь не обижено, а злобно.
— Скромность украшает настоящего аристо. Об его славных делах пусть говорят другие, — спокойно в очередной раз сообщил прописную истину древних имперцев, — И что изменилось бы, узнай ты в тот момент об уничтожении алтаря и его защитников мною, а не Туриным, который с блеском завершил все?
— Но…
— Смысл тогда какой был в дрязгах и доказательствах?
— Никакого… — тот даже помотал головой.
В целом, еще один штрих к портрету союзника.
Когда мы остались вдвоем с дер Ингертосом, я попросил его установить самый лучший из возможных куполов безмолвия над нами. Решил прояснить обстановку, слишком много совпадений в рисунках искажений от груди было у него и де Раена. А это вызывало определенные вопросы.
— Сколько тебе еще осталось жить? И говори честно. Год? Два? — спросил навскидку.
Похоже, угадал, полуулыбку с лица мага, как ветром сдуло.
— Одиннадцать месяцев. Но откуда ты узнал? — отлично, значит, теория подтвердилась.
— Подумал, когда архитектора в Дом принимал. Камни душ помогут отсрочить проклятие?
— Даже не предлагай! Я никогда не воспользуюсь этим… Это… Это… — мэтр задохнулся от ненависти. И даже кулаком по столешнице стукнул, — Я боролся с разными тварями, которые лезли из других реальностей для одного, чтобы жрать людей, поглощать их души, питаться болью и страданием! И ты мне предлагаешь стать таким же? Я уйду с чистой совестью в царство Мары! Тогда смогу смело смотреть в глаза предкам. И не предам своих идеалов! Невместно мне такое!
— Хорошо, — дал выговориться ему, — Но на вопрос ответь.
— Да! Отложит! Приблизительно на тридцать лет! — мэтр с ненавистью посмотрел на меня, — Послушай, глэрд, я никогда…
— А теперь ты послушай меня! — властно оборвал его, — Пока ты воевал с тварями где-то там, они расплодились здесь. В нашем доме, в Империи, в Великом Герцогстве, в Демморунге, в Черноягодье! — потыкал щепотью с указательным пальцев в столешницу, тот возмущенно попытался возразить, но я жестом остановил его, — Не перебивай, это приказ главы Дома. Дослушай, потом скажешь. Ты сам видишь, как все вокруг начало поглощать первородное зло. Аристо и все те, кто должен отвечать за безопасность наших детей, наших матерей, наших жен и наших родных, наконец, за жизни обычных людей, — либо самоустранились, либо сами погрязли в нем и в ереси. В кого не ткни — замазан! От них идет вера в лживых богов. Среди бела дня разумные находят смерть на алтарях! Страшную, мучительную. Только за последние две декады я стал свидетелем, когда сотни людей умерли непонятно для чего. Именно так!
— Но…
— Не перебивай. Сейчас у нас есть три пути. Первый, найти новый дом, подальше от этого бардака, где царит благолепие, и построить что-то там. Сбежать. Такое место, ты не поверишь, но есть даже в чертогах Оринуса. Там мир, пастораль, добрые жители времен Древней Империи… Но тогда сам не заметишь, как эта скверна, чувствуя твою слабость, появится вновь. Придется опять бежать. Бежать, бежать… и так всю жизнь! Второй, пристроится там, где уже до нас все превратили в идиллию. Где борются с дрянью и гадостью, где убирают, где чистят. Но вопрос-вопросов, а нужен ли ты там и им, или я? И кем мы там будем? И третий, взять, собрать волю в кулак, сжать зубы, засучить рукава, и своими руками вышвырнуть тварей из нашего дома, построить его таким, каким мы желаем видеть. Я собираюсь всегда идти последним путем, где бы я не находился. И здесь, именно сейчас, есть возможность не просто прозябать и прожигать жизнь, но сделать так, чтобы нас после смерти помнили веками, как отцов-основателей не только нового Дома, но тех, кто навел порядок. Сделал. И для этого мне нужны соратники, нужны люди, которые не убоятся Тьмы, пойдут до конца. Еще в Храме всех богов я увидел в тебе это. Но… Малодушным рядом со мной не место. Только подумай, что я за это время сделал, как пробудил кровь? Из важного. Я уничтожил двух высших жрецов Раоноса, его аватар. Захватил два комплекта из «Пьющих души», зловещих книг и другой дряни. Один из них вскоре будет уничтожен Седьмым особым отделом, о чем сообщила мне Ванесса, второй я оставил для наших экспериментов с перчаткой Иммерса. Далее, я стал личным, персональным врагом Кровавого. Ты думаешь мне не страшно? Страшно. Но это делать нужно. Впереди же нас ждут мертвецы, личи, орки, люди, гномы, эльфы, аристо, гоблы… боги, Эйден их всех задери! Все против нас. И я не бегу, как это пытаешься сделать ты, прикрываясь принципами! Я намерен победить! Всё, всех, вся!
— Минимум полцикла я буду нормальным. Лишь в эту сумеречную ночь начнется заметный регресс. Поэтому…
— Вот это, — перебил показал в пальцах камень душ, — Сотни и сотни людских жизней, их боль заключена здесь. В этом кристалле. В камне, мать его. Они умерли мучительно настолько, что даже представить невозможно все их страдания. И ты вместо того, чтобы взять и использовать эту силу, и не для того, чтобы продлить бесцельное существование, а для того, чтобы мстить и мстить тварям, как маленькая потерявшаяся в лесу девочка, начинаешь лить слезки: «невместно мне!». Твои слезы и твоя боль с печалью должна находить отражение в реальности трупами врагов! И только так! Ты должен давить гнид, раз понимаешь, что это зло, а не размазывать эйденовские сопли под носом. Иначе, они все умерли зря! Их смерть напрасна. И все это из-за неких принципов одного очень совестливого мага… Судьба, не боги, дают тебе шанс встать рядом со мной. Отодвинуть смерть