восторгал ее, околдовывал своей неповторимостью, притягивал, как тянет необычное и неизведанное. Она вдыхала его в себя, и ей было мало, хотелось вдохнуть больше, чтобы насытиться.
Сейчас запах свободы был, как запах жасмина. У нее дрожали ноздри.
Попросила Пашку отвезти в областной центр. Окинула последним взглядом его квартирку и закрыла за собой дверь. Она не знала своего будущего, но, возможно, это было и неплохо, ибо иначе жить было бы совсем неинтересно. Марина верила, что больше не вернется сюда, так как не хотела возвращаться, потому что не видела, к чему могла бы вернуться.
Еще уезжая к Хавину, она бросила здесь все, теперь бросала второй раз. Но сейчас она уезжала в неизвестность, в никуда, волновалась, и это было прекрасное волнение, по крайней мере, ей нравилось оно.
Пашка всю дорогу искоса поглядывал на женщину. Ему, как и в прошлый раз, было жаль расставаться с нею. Остановил машину на центральном проспекте, там, где попросила Марина. Открыл ей дверь.
Она пожала ему руку и поцеловала в губы. Поцелуй, как ожег, прошелся по всему Пашкиному телу. Марина улыбнулась и легко пошла по тротуару, удаляясь от Брылова и не оглядываясь. Чуть полноватые, округлые формы ее тела были в этот миг для Пашки настолько соблазнительными и привлекательными, что у него от тоски свело скулы.
Порывистый ветер трепал волосы и сбивал с деревьев листву. Мел ее по асфальту, прибивая к бордюрам. Раскачивал вершины деревьев, играя тенями на дороге. Тени, как живые, метались по асфальту из стороны в сторону, спасаясь от яркого солнца.
Брылов долго смотрел вслед женщине, пока она полностью не затерялась в толпе. После этого поехал домой. На душе стало пусто и нерадостно, как будто он оставил здесь часть своего сердца.
43
Возвратившись из поездки на мебельное предприятие, Истровская еще некоторое время раздумывала над правильностью своего решения: не обращаться в полицию. Разумела, что Пекрасов и Зибиров именно на это рассчитывали. Предугадывали, что она не захочет огласки своего позора. Профессионалы.
Аллу взрывали эти мысли. Прославиться обмишуренной было невыносимо стыдно. Ей, которая всегда плевала на всякий стыд, стало страшно. Чтобы над нею исподтишка все хихикали, подозревали в махинациях, смешивали с грязью, потешались. Ну, уж нет.
Прощать авантюристам она не собиралась. Но действовать намерилась иначе. Без полиции. Выехала в Москву, наняла частного сыщика. И тот начал работать. А Истровская обрела некоторое чувство уверенности в том, что не все потеряно, что с мошенниками она обязательно разберется.
И в ней произошел перелом, прежнее истеричное желание обладать мужчинами резко угасло, она стала смотреть в их сторону с отчуждением и злостью. Появилось отторжение и холодный гнев. Алла с яростью плотно запахнула душу, застегнула ее на все пуговицы так, чтобы не слышать и не знать собственных желаний. Стала собранной и сдержанной. Может быть, впервые очень серьезно задумалась над своей жизнью. Еще совсем недавно она говорила Адаевскому, что стала другой, не такой, как была пять лет назад, но, похоже, что другой она становилась только теперь.
Странно все. Должно было произойти то, что произошло, чтобы она наконец начала раскладывать себя по полочкам. Видимо, для ее страстной души нужна была именно такая встряска. Многие в подобных случаях рассуждают, эх, вернуться бы назад. Но Алла не хотела возвращаться назад. Все эти возвраты в прошлое – не для нее.
Когда она жила со скоростью света, то не оглядывалась назад, многое пролетало за короткий промежуток времени, но она не останавливалась, чтобы копаться в минувшем, ибо считала такие остановки глупостью. Прошлое должно оставаться в прошлом. Она и теперь по-прежнему будет двигаться без остановок, только сейчас пришла пора замедлить скорость, прекратить суетиться и вместо страсти включить мозг.
Алла пока не представляла, как разберется с мошенниками, но была вся нацелена на то, чтобы они получили по заслугам.
44
Билеты у Пекрасова, Зибирова и Зороленко предполагали полуторасуточный переезд, но троица покинула поезд через сутки. На вопросительный взгляд Кристины Федор уставил на нее свои улыбающиеся глаза и сказал:
– Привыкай ничему никогда не удивляться. Прими наш порядок жизни, раз стала компаньоном.
Они вышли на перрон, осмотрелись. Здание вокзала было длинным, с колоннами и со свежим ремонтом. В бежевых красках, с новыми дверями посередине, с новыми окнами. На перроне народу немного. Никакой суеты. Кого-то встречали, кого-то провожали. Зал ожидания полупустой. У касс несколько человек.
На стоянке такси – с десяток машин со скучающими таксистами. Троица села в разные такси и направилась в самую большую гостиницу города.
Улицы дышали чистотой и ухоженной зеленью деревьев вдоль дорог. Стены и окна домов едва проглядывались сквозь густую листву.
Кристина глядела по сторонам во все глаза, пока таксист не отвлек ее.
– Приехали, – сказал он и спросил. – Вы первый раз в нашем городе?
– Почему вы так решили? – встречно ощетинилась девушка.
– Все новички всегда так рассматривают его. Город зеленый, живем, как в лесу.
– Да, такое редко увидишь, – равнодушно отозвалась Кристина.
– Редко? – воскликнул водитель. – Да нигде больше не увидите! – с гордостью заключил он.
Она не стала спорить, молча достала из сумочки деньги и протянула таксисту.
Поселились в разных одноместных номерах. Устроившись, собрались у Пекрасова, обговорили порядок действий. Кристине предстоял дебют. Она выслушала несколько практических советов напарников, после чего отправилась в магазин, пополнила свой гардероб парой новых блузок, юбок и брюк. Заглянула в парикмахерскую, где ей слегка подправили и уложили волосы. Девушка осталась довольна. В номере переоделась. Посмотрела на себя в зеркало. Блузка цвета морской волны шла ей и хорошо лежала на теле. Юбка – в тон, красиво облегала бедра, по колена длиной, понизу с небольшими фалдами, смотрелась элегантно. В ушах и на шее дорогая бижутерия. Кристина залюбовалась собой. Есть на что посмотреть. Ну, мужики, держитесь. Для такой крали этот номер стал смотреться бедновато. Она довольно рассмеялась.
Вечером поодиночке трое двинулись в ближайший ресторан. Небольшой, но довольно уютный. Столы расположены полукругом перед танцевальной площадкой, угол в музыкальном оформлении с большими колонками, из которых лилась приятная музыка.
Каждый сел за отдельный стол.
Аккуратно, но тщательно осмотрели посетителей в поисках той единственной жертвы, которая заслуживала внимания. Кристина не спешила с выбором, не хотела на первом шаге попасть впросак. Присматривалась из-под бровей к каждому. Трудность состояла в том, что не было мужчин на пару со спутницами, когда она смогла бы по женщинам оценить их состоятельность. Тем не менее все-таки остановила взор на двух кандидатурах.
