самим. Ни он, ни Кайл так и не поняли по лицу повстречавшегося им Дагга Роджерса, что он идет к какой-то строгой цели. Он просто шел с опущенной головой и дико неуклюжей походкой, явно не понимая, куда направляется. Сознание его, похоже, полностью атрофировалось, а животные инстинкты если и остались, то очень притупились. Что им движило – объяснению не поддавалось, однако это что-то заставило другого мертвеца ворваться в полицейский участок.
Именно эта неувязка стала причиной спора Кайла и Паркинсона, когда те стояли у ворот парка и смотрели на открывшуюся их взору будоражащую воображение невероятную картину.
– Что они делают? – вполголоса сказал Кайл.
Процесс возвращения мертвых десятиклассников в верхний мир до сих пор не остановился. Под проливным дождем в сопровождении демонических раскатов грома из своих растительных могил на их глазах вылезли трое. «Прямо-таки ночь живых мертвецом», – подумал Паркинсон, – «Вон как отрываются ублюдки».
Они действительно отрывались…в свойственной подросткам манере.
По левой части «Трассы» один из них со всей силы тряс фонарный столб в то время, как на самом его верху громоздился другой оживший труп. И, похоже, это была девушка.
Чуть поодаль, возле двух кленов, устроили причудливую драку еще четверо мертвецов. Они в буквальном смысле сталкивались лбами и повторяли этот прием раз за разом, пока ни падали друг за другом на землю. В итоге остался всего один боец, который дальше поплелся бродить по парку в поисках приключений.
Предположение Кайла о бесцельном шатании мертвяков рушилось на глазах. Ими определенно что-то движило, у них имелась какая-то цель, пусть абсурдная и способная смениться на другую уже через пару секунд.
Так, к примеру, Паркинсон с улыбкой указал Кайлу на одного, пытавшегося собрать с земли переспелые несъедобные ягоды с куста, пока к нему не подошла и не подергала за подол куртки девушка-мертвец, в которой Кайл узнал Марго Кларк (она сохранилась пока лучше остальных в плане физических увечий, хотя умерла одной из первых). Мертвец невидящими глазами по-ослиному уставился на нее и затем швырнул горсть ягод прямо ей в лицо.
Кайл не выдержал и тихо рассмеялся.
От мертвецов их не отделяло и полсотни футов, но тем не менее они никак не реагировали на живых, продолжая заниматься абсурдными и бессмысленными занятиями. Кайл предпринял попытку ступить за ворота парка, но Паркинсон схватил его за руку и обеспокоенно сказал:
– Постой.
– Они не выглядят опасными, иначе бы уже давно напали на нас, – отперся Кайл.
– Каждый из них может впасть в агрессию, помнишь?
– Что тогда прикажете делать, шериф? – произнес по слогам Кайл последнее слово. – Вы меня так и не посветили в тонкости своего «плана».
– Нас тогда вульгарно прервали, – отшутился Паркинсон.
– И все же, какой план? Зачем мы сюда пришли? Не на них же глазеть. – Кайл обвел рукой парк.
– Что-то заставило их подняться из своих могил. Помнишь Джимми Робертсона? – вгляделся Паркинсон в своего спутника.
Кайл кивнул.
– Его отец на этом самом месте убил жену, и тогда Джимми вернулся. Вернулся таким, как они.
Взор Кайла скользнул еще по одной парочке мертвецом мужского и женского пола. Почти полностью разложившаяся девушка, похожая на утопленницу, нагнувшись, стояла у ограды парка с отвратительной свисающей грудью. А сзади нее пристроился, даже не стянув штаны, другой мертвец с переломленной под прямым углом рукой. Это подобие сношения едва ни заставило Кайла исторгнуть всю пищу за этот день.
– Значит, здесь кого-то совсем недавно убили, – сказал Кайл, сдержав рвотный позыв.
– Наверное. Но это уже не имеет значения. Мертвецы встали, и нам надо загнать их назад, это главное.
Вдруг Кайл снова опрометчиво рванул за ворота, и Паркинсон едва его удержал.
– Куда?! – крикнул на него Паркинсон. – Мы еще не все обсудили.
– Смотрите! – указывал Кайл на одну из лавочек подле «Трассы», утопающую в желтом свете фонаря.
– Что там?
– Смотрите, это же Марти! – всполошился Кайл. – Это точно он, нам нужно подойти поближе.
– Да ты верно с ума сошел. Мы не знаем, кто он теперь, как он, ни кто бы то ни было еще, поведет себя через секунду.
– А что нам еще делать? Вы разве знаете, как остановить их? Вы говорите про Теодора Робертсона и его сына, но не говорите, как получить обратный эффект, потому что сами не знаете. Мы пришли сюда тупо поглазеть! Этим не решить проблему. Как хотите, но я иду к Марти, посмотрю, как он себя поведет, и попытаюсь до него достучаться. Возможно, еще не все потеряно… Он писал, что ему удалось построить диалог с Ричи Кауфманом, когда выкопал его куст. Я надеюсь на то же.
– Тогда я пойду с тобой, – косвенно признал свое поражение Паркинсон, – как никак у меня с собой оружие на случай, если им взбредет в голову напасть на нас. Ты, кстати, стрелять умеешь?
– Только в тире пару раз пробовал, – признался Кайл.
– Успехи были?
«Так себе», – сказала за Кайла его рука, которой он сделал характерный жест.
– Ладно, ступаем без лишних телодвижений, словно мы просто прохожие, – сказал Паркинсон.
И они гордо шагнули за ворота парка.
Мертвецы по-прежнему будто бы не замечали их, занятые чем-то своим. Проход к лавочке, на которой в расслабленной позе сидел Марти, был свободным. Издалека – даже в свете фонаря – Кайл не заметил страшных кровавых подтеков у него под глазами, похожие на растекшийся макияж. Марти выглядел так, словно он плакал кровавыми слезами. Обоим оставалось только гадать, что же случилось с ним на самом деле. Паркинсон назвал причину смерти Марти как обширный инсульт, но разве при инсульте из глаз сочится кровь как из разделанного куска свежего мяса?
Они все ближе подходили к лавочке; Паркинсон положил руку на рукоять пистолета, готовый в любой момент применить его.
Когда Марти от единственных живых людей в парке отделяло всего десять футов, он, осклабившись, резко, с хрустом шейных позвонков, повернул на них голову. Кайл отшатнулся назад и едва удержался на ногах, но Паркинсон придержал его под спину.
– Привет, Кайл, – произнес погрубевший голос Марти.
Изо рта у него посыпались мелкие куски грязи и песка, словно он заглотнул целый куличик в сырой после дождя песочнице.
Затем он протянул Кайлу костлявую руку с еще не омертвевшей кожей, будто он еще вчера жил полноценной жизнью.
Кайл с трудом сглотнул застрявший в горле ком, но дышать ему легче не стало. Ужас объял каждую клетку его тела. Наверное, еще ни разу в своей жизни он не испытывал кошмара, страшнее этого. Казалось, ничего ужаснее нет на свете, что
