безопасности? Я была в безопасности до того, как эти двое меня похитили! — Она гневно кивнула в сторону Тиклера и Миллена.
— Должно быть, вышла какая-то ошибка, дочка.
— Ошибка! Еще бы! Папа, ответь мне немедленно, что происходит?
— В самом деле, — кивнул Хокинг. — Скажите ей. Она имеет право знать.
Отец с сомнением взглянул на нее и сказал:
— Мистер Хокинг помогал мне спасти тебя. Я его просил…
— Господи! Да от чего меня было спасать? Папа! Ради Бога, объясни, что происходит? Это мы со Спенсом и Аджани спасались от этого чудовища! — Она снова гневно посмотрела на Тиклера. — Эти люди пытались похитить Спенса!
Директор Сандерсон при этих словах стал словно меньше ростом. Он растерянно посмотрел на Хокинга.
— Это правда? Отвечайте!
Губы Хокинга дрогнули; глаза хитро прищурились. Похоже, сцена доставляла ему удовольствие.
— Говорите же, Хокинг!
— Ваша дочь права. Мы ищем Рестона. А вы, на вашу беду, оказались единственным влиятельным человеком у нас под рукой.
Директор Сандерсона от удивления открыл рот.
— Пришлось пользоваться тем, что есть. Вы — заложник, мистер Сандерсон, и ваша дочь тоже!
— Да как вы можете! Вермейер знает, где я. Если я не вернусь в ближайшее время, он…
— Он ничего не станет делать. Ну, придумает что-нибудь… скажет, что вы в отпуске, или сбежали со всеми средствами станции, — в сущности, это не имеет значения. Отныне мистер Вермейер подчиняется мне.
Лицо директора Сандерсона посерело. Ари яростно нахмурилась, ее глаза метали молнии.
— Боюсь, это пока все, что я могу сообщить, — продолжал Хокинг. — У меня не так много времени. Но я позаботился о том, чтобы вам было удобно в путешествии. Следуйте за мной.
Старый дом сотрясся от вибрации близкого реактивного двигателя. Низкий вой очень скоро перерос в мощный гул.
Хокинг исчез за дверью. Тиклер и Миллен последовали за ними. Они выволокли Сандерсонов через черный ход на поляну, где как раз садилось небольшое судно на воздушной подушке.
Машина повисела над поляной и остановилась. Люк открылся, опустился трап. Как только люди поднялись на борт, трап убрался, люк захлопнулся. Гул двигателей усилился, и машина поднялась вертикально, развернулась над кронами деревьев и умчалась в ночь.
Глава 3
— Supno kaa chor, — сказал Аджани. Полуденный свет, косо проникавший сквозь плетеные жалюзи, отбрасывал на стены причудливую тень. Гита сидел на кровати и медленно кивал головой. Сейчас он напоминал статую Будды. Он наклонился вперед, и Спенс увидел, что темное лицо их хозяина блестит от пота.
— Похититель снов, — задумчиво произнес доктор Гита. — Давненько я о нем не слыхал.
— Мы полагаем, — сказал Аджани, тщательно подбирая слова, — что он существует. Похититель снов реален.
Доктор Гита не рассмеялся и вообще не выказал никаких признаков недоверия, как ожидал Спенс. Вместо этого лингвист-дантист быстро перевел взгляд с Аджани на Спенса и обратно. Он явно готов был слушать дальше. И с этого момента Спенс решил, что доктор Гита ему нравится.
Индиец немного нервно разгладил складки на брюках.
— Готов с вами согласиться.
— Кир сказал мне, что их раса покинула Марс, — заговорил Спенс, — как только их технологии позволили создать надежные космические корабли. Марсиане отправились на поиски новых миров для колонизации, но в Солнечной системе не оказалось ни одного мира, пригодного для жизни.
— А Земля?
— Я тоже спросил его об этом. Кир сказал, что они знали о том, что Земля даст возможность марсианам жить на этой планете на протяжении тысячелетий. Они бывали здесь в прошлом, но когда поняли, что Земля уже населена разумными существами, решили, что не вправе вмешиваться в ход развития человечества. Одно их присутствие резко изменило бы ход нашей истории.
— Какое высокоморальное решение! — воскликнул доктор Гита.
— Да, весьма. Учитывая, что они могли легко захватить планету, не встретив никакого сопротивления, я думаю, они проявили необычайную сдержанность. Тысячи лет ушли на то, чтобы отладить межзвездные перелеты. Они жили в своих подземных городах, видели, как время, ветер и песок превращают их планету в красную пустыню...
— Так вы полагаете, что марсиане ушли? — доктор Гита прищурился. — А если ушли не все?
— Наверное, может быть так, что некоторые из них все же вернулись на Землю и создали здесь свою колонию. — Спенс в сомнении покачал головой. — Но тогда какую форму она могла бы принять? И какое влияние окажет их присутствие на местную цивилизацию?
— Отличные вопросы, мистер Рестон, — доктор Гита одобрительно кивнул. — Хорошо. И к какому же выводу вы пришли?
— Даже не знаю. — Спенс встал и начал расхаживать по комнате. — Воздух в Гималаях очень разрежен — примерно такой же, как на Марсе до начала экспансии. К тому же Гималаи — самая малоисследованная часть нашей планеты, если не считать полюсов и дна океанов. Если бы колония обосновалась здесь, ее почти не беспокоили бы любопытные Homo sapiens. Но население Земли росло, и со временем их неизбежно должны были бы обнаружить. Предположим, что они изредка сталкивались с различными племенами, между ними могли даже возникнуть торговые контакты. Со временем эти редкие встречи неизбежно стали бы предметом обсуждения. а поскольку марсиане жили обособленно в местах, недоступных для нормальных людей, а их обычаи совершенно не вписывались в сознание обычных людей, на них обязательно стали бы смотреть как на небожителей, а их передовые технологии посчитали бы магией.
— Так уже было в прошлом веке, — кивнул Аджани. — Аборигены Борнео считали самолеты магическими предметами, а белых людей, которые летали на них, называли богами. Любая технология, далеко выходящая за рамки принятых объяснений местной науки, рассматривается непросвещенными как колдовство.
— Истинно так, — подтвердил доктор Гита. — Большинство моих пациентов до сих пор верят, что моя дрель — это волшебная змея, только кусается она более чем реально.
Спенс перестал ходить и остановился в центре комнаты перед доктором Гитой.
— Вот-вот. Об этих небожителях сложат легенды, и как бы неправдоподобно они не звучали, в каждой из таких легенд есть доля правды.
— Да, но прошло столько лет… вы же не думаете, что они дожили до наших дней? Либо они вымерли, либо смешались бы с человеческими расами. И мы
