и его старая няня удивлялась, впервые видя, что он не владеет собой.
– Очень может быть, что она в последний момент догадалась о ловушке, в которую ее пытались заманить… Где же она может быть?
– Не знаю, у госпожи Кессельбах, наверное…
– Да, это верно… верно… ты права, – воскликнул он с внезапно пробудившейся надеждой и побежал к дому Убежища.
По дороге около ворот он увидел, как братья Дудевиль входили к привратнику, чтобы от него наблюдать за виллой Глисин. Не останавливаясь, он прямо прошел в павильон Императрицы, позвал Сюзанну и приказал провести себя к госпоже Кессельбах.
– Женевьева? – спросил он.
– Что Женевьева?
– Она не была у вас?
– Нет, вот уже несколько дней…
– Но она придет к вам?
– Вы думаете?
– Да, я в этом уверен. Где же она может быть? Как вы полагаете?
– Не знаю, но уверяю вас, что мы не договаривались о встрече сегодня. Заметив его взволнованное лицо, она обеспокоилась и спросила:
– С Женевьевой, надеюсь, ничего не случилось?
– Нет, ничего.
Он быстро ушел. Ему пришла в голову мысль, что барон Альтенгейм может не находиться на вилле Глисин.
– Мне необходимо его видеть…
И, очень расстроенный, не обращая ни на что внимания, он бросился дальше. Но, не доходя до помещения привратника, вдруг остановился, едва не налетев на господина Вебера. Помощник начальника сыскной полиции разговаривал о чем-то с братьями Дудевиль. От неожиданной встречи с Люпеном он вздрогнул, но Люпен не заметил этого.
– Господин Вебер, не так ли? – спросил Люпен.
– Да… С кем имею честь?
– Князь Сернин.
– А, очень приятно. Префект полиции поведал мне о той услуге, которую вы нам оказали.
– Не совсем. Я буду считать свою задачу выполненной только тогда, когда передам вам в руки этих разбойников.
– Ну, это скоро должно произойти. Кажется, один из них только что вошел… полный субъект, с моноклем…
– Да, это барон Альтенгейм. Ваши агенты с вами, господин Вебер?
– Да, они спрятаны на дороге в двухстах метрах отсюда.
– Мне кажется, вы можете их собрать и привести сюда. Отсюда мы направимся к вилле. Я позвоню, а так как барон Альтенгейм меня ждет, я надеюсь, что мне откроют двери, и я войду вместе с вами.
– План превосходен, – сказал Вебер, – я сейчас вернусь вместе с агентами.
Он вышел в сад и пошел в сторону дороги, проходившей напротив виллы Глисин. Сернин быстро схватил за руки одного из братьев Дудевиль и сказал:
– Беги за ним, Жак… Займи его чем-нибудь, пока я войду на виллу, и постарайся задержать… выдумай какой-нибудь предлог. Мне надо десять минут. Пусть пока окружают виллу, но не входят в нее. А ты, Жан, ступай в павильон Гортензии, встань около выхода из подземного хода. Если барон вздумает бежать – размозжи ему голову.
Братья Дудевиль ушли. Князь бросился к высокой железной решетке, окружавшей виллу.
Вокруг никого не было. Одним прыжком он бросился на решетку около ворот и поставил ногу на выступ замка́. Помогая себе коленями, он с риском попасть на острые концы решетки перелез через нее и спрыгнул. Потом быстро пробежал по мощеному двору и взошел по ступеням входа с колоннами, куда выходили окна, наглухо закрытые ставнями. Пока он раздумывал, каким способом проникнуть в дом, дверь отворилась с тяжелым шумом, напомнившим ему дом на улице Дюпон, и появился Альтенгейм.
– Скажите, князь, вы всегда таким образом заявляетесь в гости? Я буду вынужден пригласить жандармов.
Сернин схватил его за горло и опрокинул на скамейку:
– Женевьева… Где Женевьева? Если ты не скажешь мне, что ты сделал с ней…
– Я не могу говорить, – простонал Альтенгейм, – отпусти! Сернин бросил его.
– Ну, живо, отвечай! Где она?
– Есть дело более важное, чем Женевьева. Лучше, если я расскажу тебе о нем в доме. – Он старательно запер дверь и заложил ее засовами. Потом, проведя Сернина в соседнюю комнату, пустую и без занавесей, он сказал:
– Теперь я к твоим услугам. Что тебе нужно, князь?
– Женевьева!
– Она чувствует себя отлично…
– Ага, ты сознаешься?
– Конечно! Я даже удивился твоей неосторожности. Как это ты не принял никаких мер?
– Довольно, где она?
– Однако ты не очень вежлив…
– Где она?
– В четырех стенах, свободна…
– Свободна?
– Да, вполне. Может ходить от одной стены к другой.
– Где, в доме на улице Дюпон? Там, где ты держишь Штейнвега?
– Ага, ты знаешь? Нет, не там!
– Где же, говори!
– Видишь ли, князь, я вовсе не так глуп, чтобы выдать тебе секрет, при помощи которого я держу тебя в руках. Ты любишь ее…
– Замолчи!!! – закричал Сернин, вне себя от злости. – Я тебе запрещаю…
– Ну и что? Это, мой милый, оскорбление, я тоже люблю ее, вдобавок я рисковал из-за нее…
Они долгое время с ненавистью смотрели друг на друга. Наконец Сернин сказал:
– Выслушай меня. Помнишь, ты предлагал мне вместе заняться делом Кессельбаха?.. Так вот, я согласен…
– Слишком поздно.
– Слушай, я предлагаю тебе лучше, чем это, – я брошу дело… Больше не буду вмешиваться… все будет принадлежать тебе одному. Я даже помогу тебе.
– На каких же условиях?
– Скажи мне, где Женевьева? Альтенгейм пожал плечами:
– Ты городишь вздор, Люпен. Мне очень жаль тебя… В твоих летах и… Они замолчали, и наступила пауза.
Барон сказал насмешливым тоном:
– А ведь это большое наслаждение, Люпен, видеть, как ты хнычешь и упрашиваешь. Скажи, пожалуйста, выходит, что и простой солдат способен подставить ножку своему генералу.
– Дурак! – ответил Сернин.
– Князь, я пошлю вам сегодня вечером свидетелей, если вы будете живы…
– Дурак! – повторил Сернин с презрением.
– Что же, князь, ты хочешь кончить с этим сейчас же? Как хочешь, но тогда твой последний час пробил. Можешь поручить свою душу Богу. Ты улыбаешься? Напрасно. У меня перед тобой огромное преимущество: я убиваю… в случае необходимости…
– Дурак! – в третий раз повторил Сернин, вынимая часы. – Сейчас два часа, барон, у тебя осталось всего несколько минут. Через пять – самое позднее десять минут Вебер с шестью агентами взломают дверь и арестуют тебя. Ты, мой милый, не улыбайся… выход, на который ты рассчитывал, мною открыт и охраняется. Ты пойман. Кончено. Это гильотина, дружище!
Альтенгейм побагровел от волнения и с трудом проговорил:
– Ты сделал это… ты поступил так подло…
– Дом окружен… Бегство невозможно. Скажи, где Женевьева, и я тебя спасу.
– Каким же образом?
– Агенты, охраняющие выход из павильона, преданы мне. Я скажу тебе пароль, и они тебя пропустят. Говори.
Альтенгейм подумал несколько секунд, затем сказал:
– Это пустяки. Ты не настолько глуп, чтобы броситься сам в пасть волка.
– Ты
