Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Она замерзла в своем элегантном платьице и потом долго грелав машине озябшие руки.
В ресторан они приехали раньше всех, и вдруг им оченьзахотелось есть. Кругом была еда, и пахло вкусно.
— Отец не переживет, если мы сейчас налопаемся, — сказалМаксим, провожая взглядом очередную тарелку. — Он такой гурман. Вернее,научился быть гурманом! Картошку с селедкой ест тоже с удовольствием. Если быты знала, как я по нему соскучился!
— Давай мы понемножку, — жалобно попросила Катя Вавилова,бывшая Самгина. — Нас надо вовремя кормить, а то мы не вырастем!
Метрдотель был знаком с ее мужем Максимом, и ей все это казалосьневозможным, нереальным, странным — роскошь и благолепие ресторана, бронза исеврский фарфор на столах, собственная необыкновенная красота, приобретеннаяутром в салоне, куда ее привезла Татьяна Ильинична и где они долго шушукались исоветовались друг с другом, как самые настоящие красавицы, у которых впередисамый настоящий бал! Платье, купленное в магазине, похожем на Вестминстерскийдворец, с приказчиком, похожим на принца Чарльза, два кольца, одно и вправду сбриллиантом, а второе гладкое — венчальное и обручальное, сказал ееновоиспеченный муж, надевая оба ей на палец. Да и сам муж, в смокинге илакированных ботинках, все время волнующийся, немножко смешной и нервный, —самый лучший человек на земле!
Знакомый метрдотель вступил с ними в заговор, выдал потарелке и отправил в какой-то другой зал, где тоже было очень красиво, но ужекак-то по-другому. Там играл струнный квартет и из фарфоровых и хрустальных чашможно было набрать себе фруктов.
Они долго бродили вдоль мраморных прилавков, заглядывали вчаши, смотрели, как огоньки свечей плещутся в хрустале и отражаются отсеребряных канделябров и льняных скатертей, и все никак не могли положить себееды, потому что для этого нужно было бы разойтись или хотя бы разнять руки, аэто никак невозможно!
Какая-то странная парочка, очень сердитая, тоже бродилавокруг еды, и Катя Вавилова все время на них посматривала. Они ее немногосмешили, потому что выглядели как из анекдота, и еще ей было их жалко. Онаникак не могла понять, отчего же люди могут быть сердиты друг на друга, ведьвсе прекрасно, и впереди только светлое и счастливое будущее!
Мужчина был уже далеко не молод, лыс, грузен и красенапоплексической краснотой. Девушка была молода, прелестна, белокура и румянанежным румянцем.
Ее портило сердитое выражение лица и еще то, что она, незамолкая ни на секунду, ныла в спину мужчине, который почему-то все время шелвпереди нее:
— Папа, ну положи мне клубнички, ну папа!.. Ну сколько можносердиться! Ну я же попросила у тебе прощения! Папа, почему ты не хочешь со мнойразговаривать!
Мужчина как будто ее не слышал. Он заглядывал во все чаши,фыркал, крутил головой, нюхал, отчего его лысина собиралась складками, и шелдальше.
— Папочка, постой!.. Ну поговори со мной!.. — Девушкатащилась за ним, зудела, вздыхала, встряхивала длинными белыми волосами и вконце концов чуть не уронила тарелку.
Максим Вавилов, с которым она столкнулась, тарелкуподхватил.
— Извините.
— Ой, это вы меня извините, я просто не видела… Макс?! Этоты?!
— Здравствуй, Катя.
Надо же. А он и забыл, что ту тоже звали Катя. Вернее,зовут, она же не умерла! Вот она, жива-здорова, пожалуйста!
Катя Вавилова посмотрела с интересом и улыбнулась, но у еемужа сделалось странное выражение лица, и она перестала улыбаться.
— Ма-акс, как я рада тебя видеть! Что ты здесь делаешь?!Бо-оже, какой ты красивый! Что такое с тобой случилось? В звании повысили? Тытеперь капитан?
— Как был, так и остался майором.
— Слушай, я очень рада тебя видеть, правда! И ты совсемпропал куда-то и не звонишь, не пишешь! Ты бы хоть объявился!
Максим Вавилов кивнул:
— Извини нас, мы должны идти. Нас сейчас будут искать.
— Ва-ас? — Беловолосая обшарила Катю Вавилову глазами, какбудто мерку сняла, и наблюдательная журналистка Катя могла поклясться, что все,что на ней надето, включая бриллианты, уже оценено с точностью до одногоевроцента, как в банкомате, и сейчас из некого отверстия выползет прейскурант сподсчетом. — Это твоя девушка? Да?
— Это моя жена, — сказал бывший оперуполномоченный.
Почему-то он так их и не знакомил, и Катя Вавилова, будучидевушкой умной, понимала, что это неспроста.
Беловолосая вдруг как-то мигом сдала лицом, словно завяла, идаже отступила немного.
— А это мой муж, — собравшись с духом, провозгласила она. —Папочка, иди, я тебя познакомлю!
«Папочка», который как раз проплывал мимо, даже не взглянулв их сторону, только пырнул носом и украсил свою тарелку куском арбуза.
Беловолосая махнула рукой:
— Он сегодня не в духе. У него большие дела, и он не всегда…
— Максим Петрович, вас спрашивают ваши родители.
— Извини нас. — Максим подхватил под руку Катю Вавилову иповернулся, чтобы идти с ней, но беловолосая пристроилась рядом. Ее боров былуже далеко впереди, у самого выхода из зала.
— Когда ты женился? — спросила она самым обыкновеннымголосом самой обыкновенной женщины, сделавшей не правильный выбор и вдругосознавшей это.
Ни серебра, ни меда, ни журчания ручейка не было в этомголосе, только безмерная усталость.
— Сегодня.
— Поздравляю.
— Да. Спасибо.
— Ей повезло, ты хороший мужик. И по дорогим ресторанам сталходить!..
— Я всегда по ним ходил.
Подлетел метрдотель, заранее округлив глаза:
— Максим Петрович, ваши родители желают вручить цветы личновашей супруге и в зал не проходят…
— Цветы в зал не проходят? — осведомился Максим Вавилов. —Это похоже на моих родителей.
У высоких двустворчатых дверей, увитых золочеными гирляндамивиноградных листьев, происходило нечто.
Небольшая толпа официантов в смокингах стояла, вытянувшисьво фрунт, и еще какие-то люди вносили корзину цветов, увидев которую МаксимВавилов сказал:
— Ого!
Мать улыбалась и что-то говорила хозяину ресторана, которыйвышел встретить гостей, давешний неразговорчивый боров, собрав красную лысинускладками, подобострастно тряс отцу руку. Отец милостиво выносил рукопожатие, иу него было немного насмешливое лицо.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
