отпустила волосы и спустилась ниже, чтобы впиться пальцами в шею и сильнее прижать меня к его плечу затылком. Резкий шлепок по нежной горошине. Мой вскрик и… взрыв!
Кровь внутри стучала так сильно, что сжимающиеся спазмом стеночки не позволили ему совершить ту же гонку, что прежде. Запах крови ударил в нос — я впилась когтями в его руку, уходя под кожу. Ноздри затрепетали от азарта.
— Ты тоже вкусно пахнешь, — губы озарила предвкушающая усмешка.
Я вернула ему глубокое проникновение, упёрлась уже не коленом, а ногой и… мы двигались навстречу друг другу с абсолютно разной скоростью, однако звонко и грубо соприкасались каждый раз с одинаковой резкостью. Ещё несколько движений, вновь расслабленное истомлённое лоно и ускорение, за которым последовали фрикции и тёплое тягучее семя, оставленное на внутренней стороне моего влажного бедра.
Кончать внутрь он рассудительно не стал, сукин сын. Хотя мне этого и не требовалось. Пока что.
Конец Звездочки:
— Ты — шлюха, — первое, что было сказано мне, когда он сделал несколько шагов назад, спускаясь с постамента на землю.
Я хмыкнула.
— Кто же спорит, — пожала плечами, поправила платье в возможных местах и села все на тот же трон, развернувшись к парню лицом и закинув ногу на ногу, — продолжим наш замечательный разговор!
На лицо наползла улыбища. Я была удовлетворена, однако о гнетущем состоянии думать не хотела.
— А чего его продолжать? — упал на деревянный стул он, — тебе что-то от меня нужно, а мне плевать. Я опять отымел тебя, а ты и рада раздвинуть ноги, — усмешка, — и как? Понравилось?
Я пожала плечами.
— У Виктора больше, — махнула носком туфельки в воздухе, — и я не только про опыт.
Он подался вперёд, сверкнув глазами. Как же легко было его провоцировать! Честное висталочье, может я и хороший манипулятор, но у щеночка совсем не было понимания, что я делаю это специально. Мозги, как говорится, не всем раздают, да?
— Вот и пошла на хуй своего Виктора, Паучиха! — прошипел он, — ты мне не интересна — я уже использовал тебя по назначению.
Мой смех разнёсся по шатру.
— Хм, — я быстро достала из схрона заранее подготовленный флакон и медленно нанесла его на губы, — ты не понял, щеночек, — я поднялась, — ты — лишь ступенька к моему большему будущему, — медленный и максимально игривый спуск по ступеням, — а вот я для тебя — крайне желанная, — вплотную к нему, — волнующая, — наклонилась, — и очень нужная особа, — поцелуй в губы и не отстраняясь, — ты любишь меня, Аезелвалф Варг. Уже сейчас. Так мучительно сильно, что больше никогда не сможешь думать и хотеть никого, кроме меня, — поцелуй, — только меня, Айз.
Я выпрямилась, радуясь тому факту, что он неосознанно облизнул губы, а после направилась в сторону выхода манящей походкой, не оставляя в душе ничего, кроме радости свершения.
Это было легко. Но тот самый флакончик, которым я воспользовалась, имел ещё три дозы, намекая, что я не остановлюсь, если этот раз не сработает.
Варение отваров вообще было одним из самых интересных занятий в висталочьей жизни. Мы, конечно, больше любили яды, но и в полезных элексирах разбирались лучше кого бы то ни было. Этой же прозрачной жидкостью был один не в меру нужный концентрат противозачаточного, который разлетался у нас в ту самую секунду, когда был заварен. Работал безотказно. Однако, имел некоторый интересный побочный эффект: Помимо полугодовой невозможности забеременеть для употребившей его женщины, имел схожее действие для мужчин. Только работал кардинальней — отнимал физическую возможность. А там хоть афродизиаков нажрись — не встанет, как ни умоляй. Полгода, как минимум.
Варжонок облизнул свои губы, даже не подозревая об этом. Он и не поймёт — отследить эту пакость конечно возможно, но вы видели Айза? Кто-кто, а он уж точно не подойдёт к папашке или целителю с такой проблемой.
Он пойдёт ко мне. Я же его «прокляла» на любовь к себе.
— Ш-что прои… — старший Варг вдохнул воздух, который я принесла с собой из шатра, и сделал шаг назад.
У него даже брови на лоб залезли, насколько сильно от меня несло только что случившимся сексом с его сыном.
— Мы поболтали, — мило ответила ему, — нам понравилось. Может быть загляну ещё. Приготовьте мне мягкое кресло, пожалуйста, — хмыкнула, — стулья у вас ужасные. Хотя тот каменный трон… ничего такой.
Останавливать меня никто не стал. Даже проводить не додумались.
Я слегка повела головой, призвала портал и нырнула в него, стараясь как можно скорее сбежать из того места, в которое меня когда-то звал казавшийся принцем из сказки Айз. Место свободы и справедливости.
Забавно, что для него самого там не было ни того, ни другого.
Глава 19
Кто-то что-то понял? Вот и я нет
— Передумала, — я, шагающая в сторону кабинета Виктора, развернулась на каблуках и направилась в женскую половину, — или нет? — ноги почему-то остановились, — надо вообще-то, Элла! — укоризненно мотнула перед собственным носом пальцем и начала хныкать, — у-у-у… нет, можно я не буду? Потому что… — разворот и трусливый бег в сторону выхода, — о! Мелентий, тебя не уволили? — остановка рядом с дворецким оказалась вынужденной, из-за одного крайне важного вопроса «не для лишних ушей», — к-хм… господин Мелентий, а вы случайно не знаете…
— Лорд Кери ожидает вас в своем кабинете, — отчеканил мужчина.
Я закусила губу.
— Я не пойду, — скрестила руки у груди, — я его боюсь!
На меня сочувствующе посмотрели. А зря! Я сама виновата между прочим! Это ведь я всё испоганила… поганка! А он даже разрешил. Может и ругаться не станет. Хотя, это же Викторчик! Кто-то когда-нибудь видел, как он орёт? У него, по-моему, рот настолько широко, чтобы кричать, не открывает. Зато у меня…
— В общем, смотри! — я подошла к нему и встала плечом к плечу, параллельно открывая портал и вынимая оттуда карту, — это сад дворца Владыки. Сахарного домика, то есть. Видишь вот это дерево? Это черёмуха. Ветвистая такая, зараза! Во-от. Меня хоронить под ней. В смысле — прах мой хочу чтобы там закопали. Только ты смотри чтобы не рассыпали, а зарыли! Не хочу по ветру… эх! Я и так ветреная была, — тяжёлый вздох, — ладно, я пошла.
Карту с крестиком я решила оставить ему, как доверенному лицу.
— С богом! — выпрямилась, нахмурилась и пошла по коридору.
Забавно, что особо шагать мне не пришлось — спустя один повешенный нос и подоконник, длинной в семь семенящих шагов, передо мной показалась дверь в склеп… то есть в секретарскую. Я помахала ей пальцем, пожурив
