И потом, у него была его фотография. Она помогла ему убежать в самые опасные места в мире: в Китай, в Южную Африку, на Ближний Восток. До того несчастного случая, когда он чуть не погиб. Но он выжил. И не только выжил; он добился новых успехов. Он понял: в каждой борьбе рождаются новые силы.
Однако на этот раз он проиграл. Он не видел ни малейшего намека на то, как помочь Александре.
Мэтт остановился. Намек… Что-то мелькнуло у края сознания, но он никак не мог это поймать. Что-то он слышал на кладбище, в тот день, когда хоронили бабушку Александры. Он остановился у окна и наблюдал за падающей звездой, проносящейся по сверкающей дуге через небосклон. Что тогда говорил Винс?
В мозгу его словно сверкнула вспышка: «…точно, как Винс-младший. До того как он удрал и подался в морскую пехоту, мне вечно приходилось оттаскивать его от друзей. Глупый мальчишка никогда не хотел возвращаться домой».
Мэтт выскользнул в соседнюю комнату и набрал номер Джейсона. Стараясь говорить тихо, он сказал ему, чего от него хочет. Затем вернулся к кровати.
Алекс вздохнула, убирая с глаз волосы.
— Уже утро?
— Нет. — Мэтт обнял ее. — Спи.
— Мне снился сон, — пробормотала она.
— Надеюсь, это был хороший сон.
— Очень хороший. Мы были все вместе, ты, я и Кип. И были где-то далеко от всех неприятностей. В каком-то месте, где никто не мог нас больше обидеть.
— Звучит превосходно. А теперь поспи еще немного, — прошептал он. — И пусть тебе снится тот же сон.
Он увидел, как затрепетали и опустились ее ресницы. Она прижалась губами к его шее и пробормотала что-то перед тем, как снова уснуть.
В зале суда не осталось ни одного свободного места. Снаружи телевизионщики устанавливали свои камеры в ожидании приговора судьи.
Когда Мэтт догнал Джейсона, адвокат грустно покачал головой.
— Пока ничего, — пробормотал он.
Винс и Бернис вошли вместе с адвокатом и заняли свои места. На лицах у всех троих играла радостная улыбка. Они уже предвкушали победу.
Алекс, нервная и напряженная, сидела рядом со своим адвокатом. Она вскочила, когда вместе с социальным работником и адвокатом в зал суда вошел Кип. Когда они проходили мимо, она поймала Кипа за руку и стиснула ее.
Вошла судья, все встали и снова сели.
— Я выслушаю ваши заключительные выступления, — объявила судья.
Адвокат Винса и Бернис произнес страстную речь в поддержку своих клиентов, заявив, что им «следует позволить продолжать работу по формированию и воспитанию этого прекрасного мальчика, который слишком долго оставался испорченным и избалованным». Он закончил словами: «Я призываю вас не обрекать этого мальчика на жизнь брошенного на произвол судьбы ребенка в руках девицы, которая с готовностью подписала документ, отказываясь от прав на него. Девицы, которая уже созналась, что при ее образе жизни не способна предложить ему полную любви, плодотворную семейную жизнь, которую этот мальчик заслуживает».
Зрители в зале загудели, выражая одобрение.
Джейсон Тремонт произнес не менее страстную речь:
— Охваченная горем, мисс Кордей не имела представления о том, что за документ она подписала. Мы видели доказательства покупки земли мистером Кордеем после того, как он получил контроль над наследством матери. Мы слышали свидетельские показания соседей, которые заявляют, что этот человек никогда не проявлял любви к мальчику, которого называл «маленькой золотой жилой». Моя клиентка согласна нанять для брата наставника, чтобы он путешествовал с ней вместе и продолжал занятия. Кроме того, она согласна поискать для них обоих постоянный дом, где они могли бы обосноваться. — Джейсон театрально повысил голос. — Это молодая женщина, которая стремится к успеху для того, чтобы создать дом для своего брата. Всю жизнь эти два юных человека теряли тех, кого любили больше всего: мать и отца, любимую бабушку. Я прошу вас не разлучать брата и сестру. Они хотят только одного — быть вместе. Мне кажется, они заслужили это.
На следующий день все глаза были прикованы к судье, которая наконец должна была огласить свой приговор.
— Несмотря на испытываемые мной сожаления по поводу нанесения травмы ребенку, я склонна полагать, что мужчина и женщина из прочного, традиционного сообщества лучше подходят для создания мальчику стабильной семейной жизни.
Алекс казалось, что время остановилось. Она чувствовала, как ее сердце начинает болезненно рваться, кусок за куском, по мере того как до нее доходила ужасная истина: судья собиралась вернуть Кипа дяде и тете. Она стиснула руки так крепко, что ногти вонзились в ладони. Этого не может быть — Господи, не может быть, чтобы это произошло.
— Более того, поскольку я считаю, что посещения женщины с таким моральным обликом, как у мисс Кордей, может неблагоприятно повлиять…
Алекс осознала, что суд хочет не позволить ей даже видеться с Кипом. Тетка и дядя получат полную власть над жизнью Кипа, и никто не будет знать, если они его обидят, и никому не будет до этого дела. Этот кошмар никогда не кончится.
— Поэтому суд постановляет…
Судья замолчала, так как в дверь зала заседаний ворвался молодой человек в военной форме.
— Полиция, удалите…
— Ваша честь, — заговорил молодой человек, шагая к кафедре. — Мое имя — Винсент Кордей-младший. Хоть мне и стыдно признать это, эти люди, Винс и Бернис Кордей, — мои родители. Я не видел их с тех пор, как в восемнадцать лет убежал из дома и стал военным, чтобы избавиться от них. Я здесь сегодня только для того, чтобы не допустить, чтобы кто-то еще вынужден был пройти через все те муки ада, от которых мне в конце концов удалось спастись.
В зале заседаний воцарился хаос. Некоторые репортеры ринулись к выходам, надеясь опередить другие информационные источники и первыми передать скандальную новость, а фоторепортеры в это время боролись за возможность сделать самые выразительные снимки. Винс и Бернис злобно спорили со своим адвокатом, который в конце концов разгневанно удалился. Судья снова и снова стучала молотком, призывая восстановить порядок, затем, отчаявшись, приказала полицейскому очистить зал от всех зрителей.
Все это время Алекс и Кип стояли, крепко обнявшись, по их щекам текли слезы. Подобно ангелу-хранителю рядом стоял Мэтт, сдерживая репортеров и фотографов.
Глава 31
— Я все еще не могу в это поверить. — Алекс взглянула на младшего брата, уснувшего в кожаном кресле частного реактивного самолета, который нанял Бадди, чтобы доставить их в Лос-Анджелес.
— Поверь, сладкие губки, — Бадди поднял стакан с перье в молчаливом тосте, — никогда не забуду выражение их лиц, когда сын Винса и Бернис стоял в суде и обвинял их в том, что они всю жизнь жестоко с ним обращались. Это была блестящая работа, Джейсон.
