Харпер говорит, что мы можем построить еще один дом на одном из двух неиспользуемых уголков озера, если мы захотим, чтобы мы с Марией могли жить рядом, не стесняя тебя и Стефани. Разве это не замечательно?»
— У-у-у, — выдавил Торн, его мысли кружились.
«И мы с Марией считаем, что свадьбу хорошо сделать в начале лета», — объявила она.
«В начале лета?» — слабо повторил он. Он и Стефани даже не обсуждали брак. Была ли она готова? Он знал, что она боялась стать не клыкастой и не хотела обременять его этой проблемой, если это случится с ней. Он сомневался, что она согласится на брак, пока не узнает, что происходит с ней.
«Да. В начале лета. На самом деле, в начале июня было бы хорошо, хотя технически я полагаю, что до 20 июня или около того лето не наступит, но это скоро».
— В этом году? — спросил он с недоверием. — Мама, я не думаю…
«У нас с Марией осталось не так много времени, сынок. Мы не можем тянуть, и я хочу дожить до твоей свадьбы. Не могу дождаться, когда увижу тебя в красивом смокинге».
Торн беспомощно смотрел на нее, чувствуя, как чувство вины проникает в его кости. Он не хотел разочаровывать ее, но это зависело не только от него. Стефани—
«Ой!» — вдруг сказала она и повернулась, чтобы посмотреть на кого-то рядом с собой, кого Торн не мог видеть. «Мария, мы должны немедленно приступить к работе над смокингом для Торна. Возможно, мы купим ему хороший смокинг от Armani или Boss и обрежем спинку, чтобы заменить ее на липучку».
— Да, да, — тут же сказала Мария, и голос ее звучал так же взволнованно, как и у его матери. «Я попрошу Сариту помочь мне с компьютером, чтобы заказать для него один, и мы подготовим его к июньской свадьбе».
— Вот видишь! — весело сказала его мать, поворачиваясь к нему спиной. «Все будет хорошо. Ты женишься на Стефани, и часть года мы будем счастливо жить здесь, а остальное время — на острове. Ты, Стефани, Мария, я и внуки. Жизнь будет прекрасной».
Торн со вздохом закрыл глаза, гадая, как ему убедить Стефани выйти за него замуж, не узнав об этом… Его глаза распахнулись. «Внуки?»
«Да, конечно. Вы со Стефани должны усыновить как минимум двоих. Мальчик и девочка было бы неплохо. Нам с Марией не терпится побаловать наших маленьких внуков». Она немного грустно вздохнула и добавила: «Конечно, мы не проживем достаточно долго, чтобы увидеть, как они вырастут, женятся и тому подобное, но мы будем наслаждаться ими столько, сколько Бог сочтет нужным позволить нам жить». Она помрачнела и добавила: «Поэтому тебе не следует медлить с усыновлением, как с поиском второй половинки, потому что у нас осталось не так много лет».
Торн застонал и закрыл глаза, чувство вины снова охватило его.
— О, Стефани, дорогая. Ты-"
Внезапный обрыв слов его матери и внезапное изменение энергии в комнате сказали Торну, что есть проблема. Он уже собирался открыть глаза, когда его мать положила руку на его руку поверх одеяла и рявкнула: «Ты! Здесь! Хочешь снова выстрелить моему сыну в спину, Рэмси? Это должно быть легко, так как он без сознания.
Торн остался неподвижен, получив сообщение о том, что его мать хочет, чтобы он притворился, что все еще находится в стазисе. Он предположил, что это имеет смысл, когда его пальцы дернулись под простыней и прижались к мачете, о котором упомянула его мать. Он был буквально рядом с его рукой. Была ли ручка близко к его пальцам? Или он лежал острием вниз? В любом случае, с этим и элементом неожиданности, он мог бы одержать верх, если бы у него было достаточно сил.
В этом-то и была проблема, Торн не был уверен, насколько силен он сейчас. В первый раз, когда он очнулся от стазиса, ему понадобилась помощь, чтобы добраться до ванной, чтобы смыть грязь, покрывающую его кожу. Во второй раз он справился сам, но опирался на стену. В третий раз он был рад добраться туда, сделав всего несколько остановок на отдых. Торн понятия не имел, в какой форме он окажется на этот раз, когда попытается подняться. Вдобавок ко всему, если Дресслер был не один…
— Или твой приспешник собирается застрелить его вместо тебя? — спросила теперь его мать, не зная, а может быть, сознательно, говоря ему, что Дресслер был не один. Ее голос был холодным, она с отвращением прорычала: «Ты всегда заставлял других делать за тебя всю грязную работу».
— А у тебя всегда был острый язык, жена, — услышал Торн огрызание Дресслера. Его голос стал насмешливым, а затем он добавил: «Раньше ты тоже была тщеславной, но маленький несчастный случай на острове все исправил».
Его мать не ответила, но ее ногти впились в его руку, и Торн понял, что этот ублюдок ранил ее этими словами. Она старалась не показывать ему, как ее беспокоит большой шрам на ее лице, но он это знал.
— Я всегда могу обратить тебя, Элизабет, — неожиданно сказал Дресслер. «Ты бы снова обрела молодость и красоту. Мы могли бы сделать еще одну попытку».
«Я лучше буду спать со змеями», — мрачно ответила его мать. — Кроме того, я уже не та глупая девчонка, какой была, когда мы поженились, Рэмси. Я знаю, что единственное что тебя интересовало — это мои деньги. Голос ее стал тошнотворно сладким, и она спросила: «Тебе трудно без моего наследства финансировать твои планы?»
«Есть много других женщин с деньгами, Элизабет», — прорычал Дресслер.
«Но можешь ли ты контролировать их и заставить выйти за тебя замуж или просто отдать тебе свои деньги?» — спросила Стефани, и Торн замер при звуке ее голоса. Это был первый раз, когда она заговорила с тех пор, как вошла в комнату, и он попытался понять по ее голосу, была ли она ранена и пострадала от Дресслера или его человека. Но было трудно сказать. Она звучала нормально, но он подозревал, что Стефани не из тех, кто проявляет слабость.
«Я имею в виду, что ты не можешь тратить время на романтические отношения, когда тебе на пятки наступают Силовики», — заметила Стефани. — Итак, контроль и принуждение — твой единственный вариант. Но ведь у тебя не было никого, кто научил бы тебя читать и управлять смертными, не так ли?
— Заткнись, — прорычал Дресслер, и Торн услышал странный звук, который не опознал. За этим последовали вздохи женщин в комнате,
