— Вот и все, — сказал Мердок. — Вы свое дело сделали.
Бен сидел на краешке кровати в палате иерусалимского госпиталя, пытаясь определить, что у него все-таки не болит.
— Теперь очередь за вами.
Рассказав все Мердоку, он не упомянул о Каллахане и Слейтере — на них у него были свои планы.
— Я слово всегда держу. Не волнуйтесь, об остальном мы позаботимся. А вы свободны. Здесь вас не было. Я о вас ничего не знаю и даже имени вашего не слышал.
После Мердока он позвонил Алекс, набрав тот же номер, с которого она звонила ему из дома Каллахана.
Ждать пришлось долго, и, услышав наконец ее голос, Бен вздрогнул.
Алекс, узнав его, расплакалась.
— Я возвращаюсь, — сказал Бен. — Встречаемся завтра, у Мемориала Линкольна, в час дня.
65
Вашингтон, округ Колумбия
День девятнадцатый
Бен ступил на американскую землю в полдень, доехал до центра города на такси и расположился на теплых ступеньках Мемориала. По ясной глади искусственного озера прыгали солнечные зайчики. За озером возвышался обелиск Мемориала Вашингтона, а еще дальше виднелся купол Капитолия.
Алекс еще не пришла, и Бен достал телефон, решив сделать еще два звонка. Первый — Августе Вейл.
Услышав его, старушка обрадовалась.
— Извините, что уехал, не попрощавшись. Возникли кое-какие срочные дела.
— А меня до сих пор осаждают репортеры. Хотят знать, кто был тот загадочный стрелок, взявший главный приз и бесследно пропавший.
— Я лишь хочу поблагодарить вас за гостеприимство.
— Не стоит благодарности, Бенедикт. Будете в наших местах, непременно позвоните. В моем доме вы всегда желанный гость. Если могу чем-то помочь…
— Можете. У вас есть номер преподобного Кливера? Я хотел бы заказать несколько экземпляров его книги.
— О, уверена, он будет вам рад.
Бен набрал номер, который назвала мисс Вейл. Секретарь, ответив на звонок, передал трубку Кливеру.
— Как дела, Клейтон?
— Хорошо, — настороженно ответил проповедник.
— Получили свои сто миллионов долларов?
— Деньги поступили два дня назад, — растерянно ответил Кливер. — А вы откуда знаете?
— Интуиция. Звоню предложить вам сделку.
В трубке обреченно вздохнули.
— Сделку? Что еще за сделку?
— Не надо паниковать, Клейтон. Я не собираюсь отнимать у вас деньги. По крайней, мере не все.
— Вы на редкость щедры.
— Есть такое. Итак, вот мои условия. Обсуждению они не подлежат. Готовы?
— Слушаю.
— Во-первых, четверть всей суммы вы пожертвуете в пользу Фонда Вейлов — на строительство нового детского отделения.
— Разумеется, я и сам уже думал… — пробормотал Кливер. — Но двадцать пять процентов…
— Договорились, — перебил его Бен. — Далее. Полагаю, что, расплатившись с акулами-кредиторами, вы захотите обустроить свою резиденцию. Стены еще голые?
— Д-да, — неуверенно подтвердил проповедник. — Но какое…
— В английском Оксфорде есть талантливая молодая художница. Ее зовут Люси Уайлд. Зайдите на ее сайт.
— Она-то тут при чем?
— Вы станете покровителем искусств. Меценатом. Будете покупать все, что она выставит на продажу, и предложите хорошие комиссионные за ее будущие работы. А я проверю — чтобы ваше определение прекрасного не слишком расходилось с моим.
— Чушь какая! — возмутился Кливер. — Я ничего не понимаю в современном искусстве. Оно мне даже не нравится.
— Понравится. Разовьете вкус. Теперь третье. Одному фермеру в Монтане нужны деньги на обновление хозяйства. Его ферму немножко разбомбили. И еще ему понадобится пара тракторов. Я пришлю вам его адрес и номер банковского счета — на него и переведете.
— И сколько ему надо? — предчувствуя худшее, спросил Кливер.
— Мне нравятся кругленькие суммы. Скажем, миллион долларов.
На другом конце линии ахнули.
— Вы меня убиваете, Бен.
— Я думал о таком варианте, но предпочел этот. Вы готовы слушать дальше?
— Продолжайте, — устало сказал Кливер.
— Хорошо. У вас в Джорджии есть адвокат, которому требуется операция на ногах.
— Маккласки? — взорвался, не выдержав, проповедник. — Хотите, чтобы я откупился от Маккласки?
— Именно, — подтвердил Бен. — И было бы неплохо помочь ему открыть новую практику, начать с чистого листа. Как насчет трехсот тысяч? Нет, постойте, лучше пятисот.
Молчание.
— И еще одно. — Бен помолчал. Этот пункт был для него самым важным. — Я хочу, чтобы вы учредили трастовый фонд. В размере одного миллиона долларов.
— На чье имя? — фыркнул Кливер. — На ваше?
— Нет, одного ребенка. Этот ребенок еще не родился, но он много для меня значит. Деньги должны оставаться в фонде до достижения ребенком восемнадцати лет, после чего их нужно выплатить полностью. Вам позвонит адвокат из Лондона, и вы все с ним уладите. И делать ничего не придется — только поставить подпись.
Бен много об этом думал. Он знал, что Ронда никогда его не простит и не примет никаких объяснений. Что он мог сделать? Бесконечно извиняться, писать письма? Нет. Но он мог, по крайней мере, позаботиться о ребенке Чарли.
— Надеюсь, вам все ясно.
— Да, я понял, — пробормотал Кливер. — А что, если у меня вдруг пропадет желание раздавать свои деньги?
— Я буду за вами присматривать. Имейте в виду, я гораздо менее склонен к милосердию, чем ваши кредиторы. Я не хочу лишать мисс Вейл иллюзий в отношении вас, но если вы попытаетесь хитрить, уверяю, ей сразу станет известно, что вы за махинатор. И это не все. Я прилечу первым же рейсом, а когда закончу свои дела, вас будет не отличить от сбитого на дороге пса. И я всегда выполняю обещания.
