зрения инфраструктуры и удаленности от центра. Оставался еще Юстицион: по тревоге могли быть развернуты силы быстрого реагирования. Но Иван Иванович заверил, что никакой тревоги не будет. Не зря же он столько лет готовился к Операции. У него был надежный способ остановить любое силовое воздействие, а после переподчинения системы приказы отдавать будут уже другие люди. Влад, конечно, пытался уточнить суть этого «воздействия», но и в этот раз дядя Витя оставался непреклонен, мотивируя тем, что и так раскрыл Владу все подробности. «Поверь, – говорил он, – достаточно будет просто припугнуть их штаб, и после этого никто уже не возьмет на себя такую ответственность, все просчитано. А раз самого воздействия не будет, то и не надо тебе забивать этим голову. Мы же с тобой распределили сферы ответственности – это моя сфера, и я тебе гарантирую результат». Нельзя сказать, что такие рассуждения до конца убедили Влада, но до поры до времени он решил не поднимать эту тему. Все же Иван Иванович был человеком разумным и наверняка не мог блефовать в таком вопросе. Еще одна часть плана касалась общественного мнения. Тут, по большому счету, все уже было подготовлено, Сообщество «Новый мир» имело многих сторонников и прочно стояло на ногах в информационном пространстве Города. Лояльность молодых горожан при перезагрузке власти практически была обеспечена. Большая санкционированная демонстрация участников Сообщества, которая была назначена на день Операции, тоже должна была сыграть свою роль.
Они вышли к Иллюзиону. Яркая голографическая афиша сообщала о тестовом прогоне «Экспансии» 21 октября.
– Вы специально совместили дату Операции с этой акцией? – поинтересовался Влад, глянув на собеседника.
– Нет, это вышло случайно, но так даже лучше. Тут будет очень много молодежи, которая после презентации наверняка вольется в наши ряды… Владислав, ты понимаешь, что через несколько дней у тебя начнется совсем другая жизнь?
– Честно говоря, не очень. Не могу до конца представить.
– Что ж, с точки зрения психологии, – дядя Витя усмехнулся, – это вполне естественно. Но ты справишься. Насколько я тебя знаю.
– Нам придется справляться вместе. И все же, дядя Витя. Что вы будете делать потом? Вы так и не ответили мне толком.
– Что буду делать? Жить, Владислав. Жить полной свободной жизнью. Не отвлекаясь на глупые ограничения и предписанные системой рамки. На самом деле, это не так уж и мало!.. Кстати, ты уже выучил свою «тронную» речь? Те, кто соберется на площади, будут ждать от тебя объяснений происходящего. Они будут ждать от тебя откровений. И их нельзя будет разочаровать. Ты должен быть с ними. А они с тобой.
– Да, я… – Влад слегка смешался. Он хотел сказать, что такую речь уже давно написала ему Маша. Но ведь Маши уже нет с ними в этой борьбе, а он собирается убеждать своих сторонников ее словами. Словами правильными, яркими, проникающими в сознание, но… Чужими? – Я найду, что сказать.
– Это важно. Важно придать людям уверенность. Эти люди, твои сторонники – это будет костяк нового общества.
– У меня в активе еще много надежных людей. Несмотря на…
– То, что некоторые уходят – это естественный процесс. Здесь нет никакого противоречия или загадки. Так бывает всегда.
– Но они самые близкие мои друзья.
– Это жизнь. У революционеров не бывает друзей. У революционеров есть только соратники.
– Как-то это звучит… Не очень хорошо.
– Привыкай, Владислав. Привыкай и становись выше этого. Я понимаю, что такой груз сразу вывезти нелегко. Но другого выхода нет. Помнишь, чтобы излечить недуг – надо резать по живому.
– Да, – сказал Влад сквозь зубы.
– Мы – партнеры. Но не только. Мы – еще и соратники, и день, который мы так ждали, наконец настает. И мы должны встретить его во всеоружии. Осталось совсем немного.
* * *
– Я очень сильно переживаю за матушку с сестрами, – признался Боря, тяжело вздохнув. – Они такие беспомощные.
– Прекрати, – отрезал Влад. – Прекрати, слышишь! Я уверен, с ними ничего не случится! У нас будет такая фора. Система просто не успеет среагировать, а потом уже будет поздно. К тому же я на девяносто девять процентов уверен, что все эти запугивания и устрашения – блеф.
– Тебе легко говорить, это не твои родные!
– Громила, заканчивай. Мы с тобой остались вдвоем. На нас сейчас ответственность в два раза больше. Нельзя раскисать!
Борис вздохнул и пробежался пальцами по терминалу.
– Коды зафиксировались, – сказал он. – Доступ к защите мы получим.
– Прекрасно! Так, теперь давай еще раз повторим, какую информацию и дезинформацию мы слили Куратору. Что они знают об Операции?
– Знают, что она назначена якобы на 24 октября.
– Три дня форы у нас… Хотя нет, что значит форы? Как только они поймут, что Операция уже началась, все обнулится. Так, теперь давай по объектам. База в Канавках?
– По ней дал информацию как есть, ты же сказал, что, скорее всего, она практически не будет использоваться, кроме кратковременного подключения генератора. Да и точных координат я не знаю, с вами тогда не летал, а на местности ориентируюсь плохо.
– Все верно. Я предполагаю, что они не станут ей заниматься плотно. Во-первых, чтоб раньше времени не спугнуть, а во-вторых, ее тоже еще найти надо, а это не так просто, даже для поисковиков. Нужны силы, время, площадь там большая, магнитная аномалия никуда не исчезла, по приборам не походишь особо. Во-вторых, им тоже светиться ни к чему, не станут же они свидетелей опрашивать. Даже если они вычислили базу, внутрь они не сунутся, а наружка нам не страшна. Так, еще? По своим делам что?
– Сообщил, что буду делать вид, что собираюсь взломать систему с помощью кодов доступа. Про Рубку они не знают.
– А что, кстати, со вторым уровнем безопасности? Пообещали?
– Да. Куратор сказал, что передаст мне обновленные ключи, чтобы я для правдоподобности вскрыл контур.
– Не переиграем мы тут? Очень уж рискованный ход!
Громила пожал плечами:
– Пока вроде нормально все.
Когда на Белоручкина вышел вербовщик Куратора, эти дни стали одними из самых тяжелых в жизни Бори. Он совершенно растерялся и поначалу никак не мог понять, что теперь делать. Ему противостояли сейчас матерые профессионалы, а сам Громила был всего лишь вчерашним стажером, человеком, который хорошо разбирается в матстатистике, а не в методах работы спецслужб. Вербовка произошла классически: немного будущих преференций за сотрудничество, легкий шантаж, и будущему агенту просто некуда деваться – приходится принимать условия игры. Было понятным, почему из всей четверки выбрали именно его: Боря казался самым слабым морально, а значит, им, по мнению сотрудников сектора безопасности, было легче манипулировать. И
