К подстанции подошел начальник охраны, нервно оглядывая возникший пожар, приказал:
– Никаких пожарников не вызывать. Это же резиденция премьер-министра. Вы представляете, какой поднимется шум в стране, да и во всем мире? Тушите своими силами. – Он приблизился к подстанции, намереваясь организовать тушение пожара, но предупреждение начальника службы эксплуатации зданий остановило его:
– Отойдите! Вы что, не понимаете, что здесь проходят силовые кабели с высоким напряжением тока? Отойдите подальше, иначе от вас ничего не останется. Электричество – это не шутки. Тушить его должны только специалисты со специальными средствами. А не этими своими огнетушителями.
– Но послушайте, любезный! – не унимался начальник охраны. – Оставьте свои причитания дома. Я отвечаю за безопасность главы правительства и его имидж, и позвольте мне самому решать, как поступать в данной ситуации.
Начальник службы эксплуатации снова попытался что-то объяснить людям в штатском, но тут его взгляд изменился, зрачки расширились, он на мгновение замер, а затем испуганно выпалил:
– Посмотрите, здание резиденции горит!
И действительно, в кабинетах, располагавшихся на первом этаже, рядом с помещениями с важным техническим оборудованием, бушевало пламя, из окна на втором этаже валил густой белый дым. Вскоре и из другого окна появилось задымление.
– Без пожарных не обойтись! – с этими словами начальник службы эксплуатации достал из кармана телефон и стал вызывать пожарных.
***
В храме было сумрачно и тихо. Устремленные ввысь высокие колонны поддерживали потолок, украшенный яркими орнаментами. Несколько масляных ламп тускло освещали просторные залы, выхватывая расположенные вдоль стен монументальные статуи египетских богов. Послышались негромкие шаги, которые шелестящим эхом разнеслись под высокими сводами помещения. Они неторопливо приближались к главной святыне храма – величественной фигуре бога, которому в последние годы поклонялись жители великой империи. Двое мужчин остановились рядом со статуей Атона. Тусклый свет от масляных ламп освещал их лица. Старый жрец устало оперся о стену. Его сгорбленная спина слегка подергивалась от внутреннего содрогания. Он пытался сдерживать эмоции, но его глаза наполнились слезами. Старик стиснул кулаки, сильно прикусив нижнюю губу, пытался отогнать от себя страшные мысли, которые железной хваткой сжимали горло, не давая дышать. Он закрыл глаза, начал медленно считать до десяти, пытаясь восстановить дыхание. Рядом с ним стоял молодой человек в одежде жреца, с тревогой смотрел в покрасневшие от боли глаза старика.
– Отец, что с вами? – спросил молодой жрец.
Мужчина задыхался, его лицо посинело от напряжения, руки затряслись, но он, досчитав до десяти, набрав полную грудь воздуха, выдохнул и медленно выпрямился, преображаясь в того, кем являлся на самом деле. Спустя мгновение верховный жрец, гроза могущественного Египта, гордо стоял рядом со статуей Атона.
– Все хорошо. Я позвал тебя, чтобы предупредить об опасности.
– Опасности? – молодой человек встрепенулся. – А разве нам может что-то угрожать? Мы ведь служители веры, люди неприкосновенные.
– Сын мой, я тоже был в этом уверен. Но не все в жизни происходит так, как мы хотим.
– Отец, на нас прогневался Бог?
– Нет! Он здесь ни при чем. В нашем мире нет ничего незыблемого, особенно когда дело касается борьбы за власть. Люди неграмотны и часто не способны правильно воспринимать окружающий мир, они боялись тьмы, голода, жары, наводнений, нападения диких животных и различных болезней. Жрецы, хорошо зная природу человеческого невежества, сумели навязать людям своих идолов, возводя в честь них многие храмы, а затем, используя страх перед неизвестностью и будущим, стали собирать дань с народа и даже научились манипулировать правителями. Мои прямые предки, верховные жрецы, знали только одного бога, им был Атон, но они не хотели вступать в открытую борьбу с многочисленными жрецами, которые неплохо жили, используя идолопоклонство. Они требовали возведения новых храмов, тратя на их строительство огромные ресурсы, часто отрывая у простых людей последний кусок хлеба. Эти священнослужители собирали дань с людей, чтобы задобрить богов, которых когда-то сами и придумали.
Так продолжалось многие века, но только наш покинувший этот мир фараон желал видеть одного бога на земле и первым официально провозгласил им Атона. И сразу множество храмов лишились своих статусов и в результате утратили влияние на людей и большие доходы. Однако при этом существенно укрепилась власть фараона, и я всячески поддерживал своего правителя. Однако обиженные жрецы не захотели сдавать свои позиции, они сочли, что в их бедах виноват только я, и стали плести против меня заговоры. Пока на троне восседал Рамзес Первый, мне нечего было бояться. Но фараон умер, и после его странной смерти все изменилось. Новый правитель Египта Рамзес Второй решил уничтожить единого бога Атона, а заодно и свести счеты со мной. – Старик гордо смотрел вперед, его взгляд был устремлен сквозь стены куда-то очень далеко в будущее. – Сын мой, ты жил при дворе фараона, он сделал тебя своим приемным сыном, чтобы уберечь от происков моих врагов. Поэтому никто не знает, что я твой истинный отец. Зная, что меня ждет не самое светлое будущее, я специально упросил Рамзеса Первого поселить тебя во дворце и позаботиться о тебе. Но мой любимый фараон покинул этот мир раньше меня, и скоро беда войдет и в этот храм, который пока считается главным в Египте.
– Но они не посмеют тронуть вас. Вы же верховный жрец, посланник Атона на земле!
– Нет, эти люди не остановятся ни перед чем. Они уничтожат наш храм, сотрут всякое упоминание обо мне, чтобы имя мое исчезло в безвестности. А нашего бога низвергнут, заменив его на свои божества. Алчные жрецы снова приобретут власть над народом и увеличат подати на храмы для идолов. Они могут все. Власть и деньги превращают людей в страшных существ, не останавливающихся ни перед чем.
Молодой жрец решительно стукнул посохом по полу:
– Я пойду к новому фараону и объясню ему все.
– Не стоит, сынок, поступать опрометчиво, – старик неожиданно сгорбился. – Моя судьба предрешена. Когда ты покинешь храм через тайный ход, увидишь, что он окружен солдатами нового правителя. Утром меня арестуют и, думаю, к вечеру казнят.
– Но этого нельзя допустить!
– Нет, Аарон, моя судьба предрешена, и последнюю точку в ней поставил Рамзес Второй.
– Я останусь с вами и не покину храм, если нужно – буду сражаться против заговорщиков до конца.
– Этого делать не стоит. – Верховный жрец попытался что-то достать из-за пазухи.
– Я не уйду! – молодой человек стоял на своем, сжимая в руке посох. – У меня много сил, и я буду драться, как лев, но не дам вас в обиду.
Наконец старик вытащил два свитка и произнес:
– Погибнуть проще всего, но тогда умрет и то дело, за которое я боролся всю жизнь. Эти свитки должны быть переданы последующим поколениям. Они – мое завещание. Каждый из них – важнейшая ценность для будущего. Одно послание будет передано твоему старшему сыну, которого ты провозгласишь главным жрецом, тому, для кого власть важнее других ценностей. Второе – младшему наследнику, любимому и доброму человеку, кто будет излучать добро и проявлять заботу о людях.
