Ах, порой преданность и честь не так уж и хороши… Молодой огр вздохнул, но все же понял, что горца он не оставит, пусть его хоть на аркане тянут отсюда. Нельзя просто так взять и перешагнуть голос крови многих поколений, что течет в твоих илах. Пусть понятия о преданности и чести уже унесли тысячи его соплеменников, но они по прежнему у него в крови, деться от этого некуда. Надо ждать.
Правда, ждать Толчуку пришлось не так уж и долго: тяжело дыша, Крал довольно скоро оказался с ним рядом.
— Надеюсь, мы взяли верное направление, — едва переведя дух, сказал он. — Обратно нам уже не подняться.
Толчук пожал тяжелыми плечами:
— Найдем другой путь наверх, — и оба потрусили в ту сторону, куда скрылся Фардайл. Горец поспевал за ним, и хотя Толчук понимал, что после такого спуска человеку надо бы отдохнуть, он не мог позволить, чтобы брат-волк ушел слишком далеко. Если это подземелье такое же, как его родные пещеры, тогда стоит только Фардайлу миновать несколько поворотов и развилок, — и он будет потерян навсегда.
— Только скорость позволит нам уйти от скальных гоблинов! — слукавил огр и еще ускорил шаги.
— А может быть, лучше просто вернуться да и напасть на них, — проворчал Крал, однако тоже прибавил ходу.
Какое-то время оба шли молча, храня силы для неожиданностей, которые могли подстерегать их здесь в любой момент и откуда угодно. Воздух становился все гуще, как козье молоко; Толчук с его мощными легкими дышал без проблем, огры и предназначены для передвижений глубоко под землей, но Крал, житель вершин и снежных пиков, привык к холодному разреженному воздуху, и тяжелый сырой воздух глубин очень затруднял его передвижение. Правда, гигант изо всех сил старался не отставать.
Одним ухом Толчук все время прислушивался к прерывистому дыханию горца. Крал не жаловался, но огр и так знал, что передохнуть раньше или позже все равно придется. И он уже искал подходящее место для стоянки, как вдруг наткнулся на россыпь булыжников, перекрывавших дорогу впереди. Надо добраться до них, а там уж можно и передохнуть, потому что именно за ними начинается туннель, в котором исчез Фардайл.
Но Камень сердца пульсировал и бился, не давая Толчуку и этой передышки.
Крал сзади вдруг закашлялся, хрипя и сотрясаясь всем телом. Толчук нахмурился. Еще немного, еще чуть-чуть… И даже не повернув головы, огр шел дальше. И, озабоченный этим кашлем и скользкими камнями под ногами, не заметил тень метнувшуюся из-под камня и вставшую вдруг на его пути.
— Я бы хотел забрать мой камень назад, — сказала тень.
Крал поднял камень повыше, и бледное сияние выхватило из темноты гибкую и длинную фигуру того, кто назвался эльфом Мериком. Его белая рубаха была разорвана и вся в пятнах грязи и крови. Зеленые штаны тоже располосованы, а бедро в повязке, явно сделанной из ткани рубашки. По ноге текла кровь, и черные рваные царапины уродовали белое лицо.
— Отдайте мой камень ветра, — попросил он и протянул руку. Голос его звучал требовательно и надменно, но рука явственно дрожала.
— А мы думали, вы умерли, — пробормотал горец, все еще сжимая зеленый камешек. — Кровь, кровавые следы на скалах. Как вы выжили на этом спуске?
— Я никуда не спускался, — ответил эльф, не убирая руки, а другой отводя с лица прядь серебряных волос, выбившихся из повязки. — Я прыгнул прямо сюда.
Крал вспомнил высоту, с которой они спускались так мучительно и долго.
— Нилен предупреждала нас о ваших обманах, — пробормотал горец, но с еще большей жадностью всмотрелся в тощего человека.
— Я не лгу.
— Даже огр не выживет при таком падении, — вмешался Толчук.
— Я и не падал, — упрямо повторил эльф, и в голосе его прозвучала нотка презрения.
— Что же вы тогда сделали? — не сдавался Крал. — Летели, что ли?
— Нет. Эльфы, конечно, считаются хозяевами ветра и воздуха, но и они не могут летать. Элементарная магия сильна не настолько. Но я прекрасно могу контролировать падение, замедлять, выравнивать, ну, и так далее.
— И вы ждали тут нас?
Тонкая улыбка тронула узкие губы:
— Я залечивал раны. — эльф указал на ногу. — Эти твари застали меня врасплох, и пришлось немного повозиться, прежде чем удалось ускользнуть. А пока сидел здесь и останавливал кровь, я увидел наверху свет моего камня. Потом заметил ваши передвижения — и решил подождать. Не вас, разумеется, а камень. — Он почти коснулся рукой Крала: — Прошу вас, верните мне мою собственность.
Но горец так и не выпустил камня:
— Это единственный источник света здесь. А нам нужно во что бы то ни стало найти друга.
— Мне тоже. — Крал и Толчук беспомощно переглянулись.
— Может… пойдем вместе? — нерешительно предложил огр. — Если гоблины снова нападут, каждый человек нужен!
— Я не отдам камень, — вдруг решился Крал.
— Вы убиваете его свет, а у меня он снова засияет.
Но горец стиснул камень еще крепче, хотя свет его и в самом деле уменьшался с каждой секундой. Однако еще через секунду, видимо, поборов себя, Крал положил камень на протянутую ладонь Мерика, но не выпустил его при этом из своих цепких пальцев.
— Остаемся все вместе. Поклянитесь.
— Мы не разбрасываемся клятвами, человек с гор.
— Мы тоже, — буркнул Крал. — Но теперь поклянитесь.
Глаза эльфа сузила ненависть, но он стиснул зубы и процедил:
— Я даю вам мое слово. И помогу найти вашего друга.
Крал пронзительно посмотрел на Мерика и отпустил руку.
— Надо идти. — поторопил Толчук.
— Куда? — усмехнулся эльф.
— Мы ищем друга, он ушел вон в тот туннель, — поспешил объяснить огр. — А с ним еще двое, с двумя источниками света.
— Свет? — с надеждой переспросил Мерик. — Который плывет по воздуху? Это, должно быть, мой сокол.
Толчук почесал в затылке:
— Нет.
Мерик снова усмехнулся.
— Вы не видели других огней?
Толчук покачал головой и спросил:
— А зачем вам так надо найти эту птицу?
— Она чует королевскую кровь. Потом объясню подробней.
— Я ничего не понял, — смутился Толчук, и ему на помощь пришел Крал:
— Он пускает свою птицу по следу, как гончую. Сокол ищет их пропавшего короля.
— Наследника короля, — уточнил эльф и потер камень, который снова засиял, освещая серебро волос и бледное лицо эльфа. — Королеве, когда нас изгнали, позволено было уйти, но король остался заложником, — продолжил неожиданно Мерик, и в словах его прозвучала незатихшая еще злоба.
Крал обвел рукой пещеру и свод над ней:
