– Вперед! – крикнул Луций.
Выстрел – одна тварь рассыпалась пеплом, не добежав. Еще выстрел сбросил тварь со спины Третьего.
Еще один спас самого Луция. Луций посмотрел, откуда стреляли – Энцо салютовал распылителем и заехал подлетевшему пришельцу с локтя. Быстро перехватил его так, чтобы тот не мог укусить, а только бессильно щелкал зубами, и медленно, с натугой и дрожью синтетических мышц костюма, оторвал ему голову. Вылитый, мать его, Геракл, бьющийся с гидрой.
В подъезде было сыро и темно, освещение не работало. Энцо взбежал на этаж первым, водя дулом по углам. Безошибочно отыскал дверь, которую Луций помнил, будто был здесь вчера, и открыл ее с ноги.
Сунул распылитель в комнату.
Затем медленно вышел. Глаза за забралом шлема были полны удивления.
«Ее здесь нет».
– Сам вижу, – бросил Луций.
Что же, они потратили столько зарядов, сил и времени, чтобы прорваться в пустое здание? Или… Он обернулся на пустой холл первого этажа. Или в западню…
Этаж за этажом они обыскали здание. Обошли десятки мертвых тел, пристрелили двух тварей. Девчонки в колонне не было.
На балконе в квартире коменданта Луций устало присел. Ночная курия плыла под ним, темная и омертвелая, тонущая в тишине. Не отступало ощущение, что за ним наблюдают. Что где-то там, далеко внизу, принюхиваются десятки плотоядных тварей, ведут носами-обрубками по ветру, вычленяя запах Луциевой плоти.
«Четыре-сорок пять! Четыре-сорок пять! У нас прорыв по периметру, внешний контур».
Сообщение перекрыли другие каналы.
«Четыре-сто восемь!»
«Меня кто-нибудь слышит?.. Меня…»
Луций замер, чувствуя, как по телу разливается мертвенный холод.
Пока они искали девчонку, имманес напали на бункер. Трибун Клавдий Нерон. Юлий Ветурий. Две декурии и сотни четыре гражданских. Все находятся там, в западне.
Луций вскочил и кинулся к лестнице. Первым желанием было вернуться в бункер, помочь своим. Размазать пришельцев ровным слоем по бетону. Пять человек могут сыграть роль.
Но что это даст? Временную отсрочку? Сейчас, когда девчонка находится на поверхности, Луций может нанести удар. Да, это рискованно и опасно, но, как говорил Публилий Сир, нельзя победить опасность без опасности.
Кровь убитых в бункере останется на руках Луция. Ничего, он – римлянин, он выдержит. Предки и боги, в которых он не верит, его поймут.
Ведь долг превыше всего.
Спустившись, Луций понял, что легионеры тоже слышали позывные.
«Центурион, мы должны вернуться!» – прохрипело в динамике.
Луций развернулся, взрыхлив пятками бетонную крошку, ровным слоем устилавшую пол. Кто посмел это сказать? Кто?
– Если мы сейчас вернемся, то все будет зря! – рявкнул он. – Тогда мы точно умрем, все до единого! Мы и все, кто прячется сейчас в других убежищах.
Легионер смотрел на него из-за тонированного забрала. В глазах читалась нерешительность. Он не был трусом, этот легионер, нет. Он просто не видел картину в целом.
А разделяться им сейчас нельзя.
– Мы – римляне, – сказал Луций. – Мы не отступаем и не сдаемся! Ты римлянин или трусливая тварь, солдат?
Легионер вытянулся по струнке.
«Я – римлянин, центурион», – отчеканил он.
– Тогда подбери сопли и сосредоточься на цели. Сейчас пришельцы не ждут от нас удара. Они следят за бункером. Мы должны подобраться к ним с тыла. Обезглавить их армию. Всем понятно?
«Да, центурион!» – прогремел хор в динамике.
– Кто вы?
«Римляне!»
– Кому вы служите?!
«Императору!»
– Еще раз, не слышу, мать вашу!
«СЛУЖУ ИМПЕРАТОРУ!»
Луций кивнул и обратился к марсианину Энцо.
– Где она может быть еще?
На этот раз они сами не лезли, пустили разведку. Дрон облетел здание кругом и нырнул туда, где была булочная. Когда-то в ней работала Сорок Пятая, теперь же обугленные помещения пустовали. Над булочной слоями гнездились рестораны: оконные проемы во всю стену, витражи, мозаичные залы. Дорогое место.
Было. Сейчас даже вывесок не осталось, сгорели.
Дрон поднялся выше, еще выше… И вдруг дернулся, словно что-то перехватило над ним контроль. Ударился об стену, проскрежетал корпусом, со всей силы врезался в бетон и отключился.
Луций почувствовал, как по спине поползли мурашки.
Это была Сорок Пятая. Точно она.
Он достал распылитель из кармана на рукаве и снял его с предохранителя.
– Пошли.
* * *
Верхний уровень – плохое место для прогулок.
– Первый, Пятый! Движение на счет три, – горло уже болело от крика. – Раз!
Нужно перебежать на ту сторону, через излинованный утренними лучами перекресток. По бокам стреляют машины, с тыла подходит еще одна. Плохое место для прогулок.
– Два!
Если повезет, в живых останутся трое.
– Три!
Очередь Луция. Ноги скользят, не слушаются. Стрекот орудий где-то слева. Сзади подходит машина, протыкает асфальт ногами-ходулями. По стене дома скользит тень, втекает в оконный проем прежде, чем кто-либо успевает ее подбить.
– Пошли, пошли! – Луций поднялся с колен и обернулся.
Шестой продолжает стрелять, высаживая в машину и подбиравшихся тварей весь заряд. Бесполезно, Луций уже это понял, пришельцев слишком много. Они текли по стенам, выползали из щелей.
Нужно уносить ноги и быстро. Из-за Шестого под угрозой оказалась вся группа.
– Шестой! Оставить стрельбу! – рявкнул Луций.
Шестой его не слышал. Может, динамик отказал?
Свернуть шлем Луций не рискнул.
– Шестой! В укрытие! – повторил. Никакой реакции.
«Центурион, машина приближается!»
Проклятье!
Луций обернулся на своих, – те стояли, готовые кинуться на подмогу. За ними темнел разверстый въезд в гараж здания, куда они так долго пробирались.
– Всем оставаться на местах! – крикнул Луций и бросился обратно через перекресток. Почти добежал, как с другого конца улицы, из-за спрессованных аварией машин кто-то вышел.
Сперва Луций подумал, что это гражданский потерялся: какой-то тощий парень лет двадцати. В режиме ночного видения он казался зеленовато-бледным, как мертвец, в руках держал вытянутую трубку, очень похожую на оружие. Луций хотел крикнуть, предупредить, чтобы тот убрался с линии огня. Шестой тоже прекратил стрельбу и спрятался за перевернутую тачку. Бросил на Луция свой последний взгляд.
