– Он довольно далеко отсюда – в бухте Сент-Джаст. Самый высокий из трех. Уже стемнело, вряд ли ты его разглядишь.
– Нет, я вижу. Какой прекрасный корабль! Можно мне будет как-нибудь на нем побывать?
– Хоть завтра, если пожелаешь, – сказал Эндрю, и Верити по его голосу поняла, как он счастлив. – А сейчас я ухожу. Я попросил миссис Стивенс подать тебе ужин, как только она освободится. Ты устала с дороги и наверняка хочешь прилечь.
– А ты разве не останешься на ужин?
Блейми заколебался:
– Ну, если ты хочешь.
– Прошу, останься. Какая чудесная гавань! Я смогу сидеть у окна, смотреть на корабли и ждать твоего возвращения домой.
Спустя еще несколько минут они спустились в небольшую столовую и отведали отварную баранину с каперсами и малину со сливками. Еще час назад они были взрослыми людьми, старавшимися не предпринимать поспешных и необдуманных действий, как будто никак не могли сбросить груз ограничений и напряжение, с которыми жили все эти годы. Но пламя свечей раскрепощало мысли, гнало прочь сомнения и дарило радость от приключения.
Они никогда еще не ужинали вместе. Сквозь тюль на окнах было видно, как по улице снуют люди. Гостиная находилась чуть ниже уровня мостовой, и, когда мимо проезжал какой-нибудь экипаж, колеса казались больше кучера. Они заговорили о корабле Эндрю. Он рассказывал Верити про Лиссабон: о звоне городских колоколов, об апельсиновых деревьях и оливковых рощах. Когда-нибудь она обязательно отправится туда вместе с ним. Интересно, хороший ли из нее выйдет моряк? Верити, которая ни разу не бывала в море, с энтузиазмом закивала в ответ.
Они смеялись, а городские часы тем временем пробили десять.
Эндрю встал:
– Наше поведение недостойно, любовь моя. Уверен, миссис Стевенс нас осудит. Она-то рассчитывала, что мы съедим все ее печенье.
– Я так рада, что ты остался, – сказала Верити. – Если бы ты сразу ушел, мне одной было бы здесь немного не по себе.
Эндрю всегда был человеком сдержанным, но сейчас суровое лицо капитана засветилось от переполнявших его чувств.
– Верити, прошлой ночью я перевернул последнюю страницу своей прежней жизни. Завтра начну новую. И мы должны написать ее вместе.
– Это именно то, чего я хочу, Эндрю, и я ничего не боюсь.
Он подошел к двери и посмотрел на Верити. Она неподвижно сидела у окна. Он вернулся:
– Доброй ночи.
Эндрю наклонился, чтобы поцеловать невесту в щеку, но она подставила губы. Они замерли в поцелуе. Эндрю положил руку Верити на плечо:
– Если с тобой приключится что-то плохое, то не по моей вине. Клянусь. Доброй ночи, любовь моя.
– Доброй ночи, любимый.
Эндрю наконец оторвался от нее и покинул комнату. Она слышала, как он бегом поднялся наверх за шляпой, потом снова спустился и вышел из дома. После чего увидела, как он промелькнул мимо окна гостиной. Верити откинулась на спинку кресла и еще долго так сидела, полуприкрыв глаза.
Глава четвертая
Примерно в то же самое время, когда Верити со свечой в руке поднималась наверх, чтобы лечь спать, Марк заступил на смену на шахте Уил-Лежер.
С ним работал Мэтью, один из младших сыновей Заки Мартина. Парнишка откатывал пустую породу в яму в ближайшей пещере. Воздуха было так мало, что конопляные свечи еле горели и работать приходилось в полумраке. Стены тоннеля сочились влагой, под ногами хлюпала вода. Но Мэтью считал, что ему повезло: ведь он за шесть пенсов в день (или в ночь) работал с таким опытным шахтером и быстро набирался опыта. Еще несколько лет, и он подаст заявку на собственную выработку.
Марк всегда был неразговорчив за работой, но сегодня он вообще не произнес ни слова. Мэтью не знал, в чем дело, а спросить боялся. Правда, мальчишке было всего девять, так что он вряд ли бы понял, что гложет его напарника, даже если бы тот все ему и рассказал.
Марк еще пару дней назад перестал заниматься самообманом. В глубине души он уже несколько недель понимал, что его подозрения справедливы, но поначалу отказывался это принять. Но тревожные звоночки все множились. Намеки тех, кто знал правду, но боялся сказать вслух, косые взгляды окружающих – все это накапливалось, как снег на крыше, день за днем, день за днем, пока крыша наконец не рухнула. Теперь Марк наверняка знал, что жена ему изменяет, и знал, с кем она спуталась.
Керен была умной женщиной. Марк постоянно искал в доме какие-нибудь мелочи, которые выдали бы присутствие другого мужчины, но ничего такого не находил. Он пытался ее подловить, но она всегда думала на шаг вперед. Керен очень быстро соображала. Снежный барс быстрее, чем бурый медведь.
Но в сырую погоду на прошлой неделе она допустила ошибку. Земля размякла, и, хотя Керен старалась идти по каменистым местам, все равно то тут, то там были видны ее следы.
Марк боялся этой недели ночных смен, он чувствовал, что развязка уже близка. Праведный гнев никак не мог освободить его от пут любви, и в результате бедняга оказался в западне.
Для продолжения работы требовался порох, дальше киркой было не пробиться. Об этом Марк и сказал Мэтью. Потом он достал тяжелый молот и стальной бур. С легкостью опытного шахтера он быстро выбрал место в стене, пробурил глубокое отверстие, вытащил инструмент, вычистил и высушил отверстие. Затем взял бочонок с порохом и заложил порох внутрь. В порох он воткнул металлический штырь, залепил отверстие глиной и хорошенько утрамбовал буром. Покончив с этим, Марк вытащил штырь, а на его место в качестве запала вставил набитый порохом стебель тростника.
Марк снял шляпу, осторожно подул на свечу, чтобы она получше разгорелась, и поджег запал. После этого они с Мэтью быстро укрылись за первым поворотом тоннеля.
Марк досчитал до двадцати. Ничего. Еще раз. Потом он досчитал до пятидесяти. После чего заглянул в бочонок и выругался. Оказывается, в темноте он поставил бочонок возле стены и в него попала вода.
– Осечка, – констатировал Марк.
– Вы там осторожнее, мистер Дэниэл, – предостерег его Мэтью, которому не нравилась эта часть шахтерской работы. – Лучше подождите еще.
Но Марк хмыкнул и вышел из укрытия. Мальчик последовал за ним.
Как только Марк потянул за запал, порох вспыхнул, раздался грохот, и ему в лицо полетели камни. Марк закрыл лицо руками и повалился на спину. Стена обрушилась.
Мэтью обезумел от страха и со всех ног кинулся было за помощью. Но потом опомнился и пошел через клубы дыма обратно, туда, где Марк пытался выбраться из-под камней.
Мэтью схватил его за руку:
– Мистер Дэниэл! Мистер Дэниэл!
– Назад, парень! Не весь заряд взорвался!
Но Мэтью не мог оставить старшего товарища, и они вместе на ощупь прошли за поворот тоннеля. Мэтью раздул свою свечу и в ее мерцающем свете посмотрел на напарника. По черному лицу Марка текли струйки крови, волосы и брови опалились.
