Вдруг он вспомнил о кристалле, лежащем у него в заплечном мешке. Он достал его оттуда и развернул кусок ткани, в которую он был завернут. Кристалл удобно лег в раскрытую ладонь. И странное дело — будучи завернут в ткань, он не светился, но как только оказался в ладони, он начал излучать мягкое свечение.
— Что же получится, если воспользоваться им? — подумал он, вспомнив слова Велимудра. Взвесив его в руке, он попробовал его раздавить в руках. Но, несмотря на то, что кристалл слегка потрескивал, он не поддавался его усилиям. Тогда Бренко взял его в обе руки и стал греть руками. Немного нагревшись, он неожиданно лопнул и рассыпался в пыль, мягко светящейся ледяным огнем на ладонях. Основная часть кристалла просыпалась между пальцами и осыпалась на лед. Помедлив секунду, Бренко нерешительно протянул руки к пыли и захватил ее в ладонь. Сначала ничего не происходило. Но через несколько мгновений сияние стало еще ярче, руки осветились мягким светом, и пыль начала как бы перетекать в них, растворяясь на поверхности кожи. Вскоре она растворилась полностью, и свечение погасло. Бренко встал и прислушался к собственным ощущениям. Вроде бы ничего не произошло. Но сделав шаг вперед, он понял, что теперь ему ничего не мешает идти вперед. Шагнув еще и еще, Бренко свободно зашагал вперед, чувствуя при этом, как все сильнее сгущается перед ним воздух. Но, странное дело, сгустившийся воздух уже совершенно не мешал идти вперед. Чем ближе он приближался к вершине, тем сильнее сжималось пространство вокруг него. Уплотнилось оно настолько сильно, что лучи света уже практически не проникали через него. Когда он приблизился к самой вершине, его кругом окружал уже почти полный мрак. Подъем, между тем, прекратился, и он вдруг увидел, что идет по вымощенной черными плитами ровной площадке. Идти пришлось довольно долго, пока мрак постепенно не начал вновь рассеиваться, и перед ним предстали черные вершины то ли огромного замка, то ли отвесной скалы, вертикально поднимающейся в небо. Были они совершенно черного цвета, как и площадка, на которой он оказался. Поверхность под его ногами представляла собой плотно подогнанные между собой правильные шестиугольники черных каменных плит. Для Бренко, уже успевшего привыкнуть к окружающему его белому миру, такая резкая перемена цветов сильно поразила — здесь полностью отсутствовал привычный в этом мире снег и лед. Огромная скала, уходящая ввысь, была окружена вокруг широкой, идеально ровной черной площадкой, выложенной все теми же правильными шестиугольниками. Когда он подошел ближе к стене, стало видно, что скала перед ним покрыта замысловатым геометрическим рельефом. Посередине скалы виднелся черный проем, напоминающий большую стрельчатую арку, переходящую в темный коридор, но углубившись в него, Бренко наткнулся в сплошную стену, украшенную все теми же барельефами. Посередине проема был высечен узор, изображающий широкие ворота. Хода вперед не было, но Бренко понял, что это тоннель перехода, через который необходимо пройти. Достав ключ, который дал ему Велимудр, он осмотрел его. Его форма идеально соответствовала углублению в воротах, как будто специально высеченному под его размеры. Бренко приложил его к барельефу ворот, там, где он образовывал узорную розетку. Сначала ничего не происходило. Но вдруг камень внезапно ярко засветился, и барельеф изменил свои очертания, образовав узор, точно повторяющий контуры камня. Свет стал разгораться все ярче и ярче, пока не заполнил собой весь туннель. После этого свет погас и Бренко увидел, что стоит посредине огромной залы.
МОРЫ НАСТУПАЮТ
Князь сидел за столом и писал письмо к посаднику одного из приморских городов с приказом ускорить постройку новых судов. Закончив писать письмо, он запечатал его своей печатью и, вызвав одного из дежурных гридней, передал ему письмо для гонца. После этого он достал чистый лист бумаги и принялся за новое письмо. Свечи, стоящие по обе стороны стола, за время многочасовой работы князя уже сгорели до конца, и одна из них, затрещав и испустив дымный след, потухла. Князь поморщился, и, приказав принести новые свечи, принялся за написание очередного письма. За окном было темно, шумел сильный осенний ветер, срывая с деревьев листья и швыряя их в окна. Но князь продолжал свою работу, не обращая внимания на непогоду. Вдруг за окном послышался неясный шум бегущих людей и возгласы, заглушаемые ветром. Князь насторожился и обратился в слух.
Через несколько минут на лестницах раздался звук торопливых шагов, дверь распахнулась, и в комнату вбежал гонец. Оказавшись перед князем, он тут же подал ему свиток, который уже держал в руке наготове:
— Князь, срочное сообщение с Порубежья из Азадола! Орда моров пересекла пограничную реку с Южным пределом и сейчас движется на город. Через день-два город будет осажден.
Князь поднялся, и, отбросив в сторону уже ненужное письмо, принял свиток, протянутый ему гонцом. Быстро пробежав глазами написанное, он отпустил гонца и вызвал к себе воевод.
Через полчаса в зале у князя заседал военный совет. Из полученного донесения от дозорных с южных рубежей предела стало известно, что бесчисленная вражеская армия пересекла пограничную реку и начала движение на Азадол. Лазутчики доносили посаднику Азадола, что вражеское войско состоит не менее, чем из ста тысяч воинов, при этом к ним примкнуло и большое количество воинов Южного предела. С войском идут и волколаки. Захваченные в пограничных стычках пленники сообщали, что из Южного предела отправилось еще одно войско на кораблях, как Южного предела, так и варяжских союзников, которое должно прорваться сквозь заслоны флота Северного предела и захватить Велигаст.
Положение было очень сложным. Пока еще не были собраны войска, все, чем располагал Северный предел — это небольшие дружины посадников на южных границах и рать собственно Велигаста. Надо было собирать войска на западном побережье и в восточных областях Северного предела. Была еще надежда на войска и флот союзников, но тут все решало то, насколько успешно Свид и Бус с Добраном смогут выполнить свою задачу. Но все же на флот Торгового Союза князь мог рассчитывать. Это подтвердил глава военной миссии Союза, находившийся тут же, в Велигасте, и приглашенный на совет.
Князь коротко описал сложившееся положение:
— Сейчас враг вторгнулся в Порубежье. Крупных крепостей там нет, поэтому осада Азадола теперь неизбежна. Если к нам успеют подойти рати Западного побережья и посадников восточных городов, то мы сможем располагать примерно сорока тысячами воинов. Но если я могу быть уверен в том, что уделы Западного побережья соберут свои рати и поведут их в бой, то насчет восточного удела у меня есть сомнения. Во время войны за Южный предел Гостибор, посадник Дидана, был с частью своей рати отрезан от наших войск и больше о нем не было ни слуху ни духу. Попал ли он в плен, или был убит — так и осталось неизвестным. Ни один воин из его рати не вернулся после войны в Северный предел. Тогда на удел был назначен Годун, который с тех пор является его посадником. Годун правит обширным уделом, простирающимся почти до владений уладов и превышающим многие другие уделы вместе взятые. Его рать весьма велика и может стать большим подспорьем в грядущей войне. Хотя он и показал себя в войне за Южный предел храбрым воином и правит своим посадом мудро, но доходят слухи о том, что он вернулся с той войны опустошенным и сломленным. Попав к морам в плен, он все же сумел бежать из полона и снова присоединиться к нашим войскам. Хотя он в дальнейшем сражался все так же храбро, но с тех пор казалось, что теперь думает лишь о своем спасении. Потеряв во время сражений значительную часть своей рати, он все же во время своего рейда сумел спасти ее от разгрома и вывести ее остатки в Северный предел. Если он даст согласие выступить со своими войсками, то он сможет привести под наше начало не менее десяти тысяч воинов.
