Все поливал и поливал. Будто делал это каждый раз, каждое воскресенье! Да! Каждое воскресенье в красном платье мертвой сестры! Поливал и напевал... Мы смеялись...
Я думал: вот такая она была раньше. Такая она была молодая. Еще до меня.
И тут она взмахнула рукой. Жест тишины. Как будто она хотела произнести речь! Я замер. Ковш был пуст. И в эту секунду я услышал журчание! Она мочилась! Прямо так! На пол! Раздвинув ноги!
В ту ночь мы спали, как камни. Без кошмаров. Чистые и спокойные. Мы устали. Даже безумие устает. Ей было наплевать, в платье я лег или нет. Так она устала. Может быть, эта ночь и была вершиной? Вершиной нашего сумасшествия. В эту ночь все было возможно. Нас вынесло приливом. Мы могли бы найти сушу. Но мы не проснулись в эту ночь. Я стал своей сестрой. Превращение закончилось.
На следующий день мы очнулись уже на другом склоне. Мы пролетели точку. Дальше все полетело еще быстрее...
***
А утром мы шли к лодке. Выходили из дому. Как все вокруг изменилось! Мы не выходили сто лет! Мы проспали полжизни!
Чистое свободное утро... Никуда не надо спешить. Мать проснулась в отпуске. Действительно. Днем над нами всходили нормальные планеты. Она могла делать все что душе угодно. По крайней мере в течение месяца! Ура! Она даже получила отпускные. Теперь сходи с ума сколько душе угодно! Сколько влезет! Она имела право! Это ведь отпуск?! Нет? Этот июль стал отпуском от жизни...
Мы кипятили чайник. Мы пили чай. Молча, никуда не глядя. Как нормальные люди. Это было свободное время! Оно из нас так и лезло! Оно поднималось, как тесто! Оно стекало с хлеба! Оно валилось крошками изо рта! Мы потом его сметали, и мать выносила курам во двор.
Это только так казалось! Мать была тиха. Она должна была или победить, или умереть!
Весь мир был в отпуске! Вся деревня! Деревья, собаки на цепях, воробьи, даже петухи хрустели пачкой отпускных! Они не подавали голос. Они молча пялились на небо. Их жен топтали гуси! Те вкалывали без отпусков!
Все отдыхали! Пыльные травы, наш клен, вишни, сирень, наш дом, все бревна в нем, шифер на крыше дрова в сарае и сам сарай!.. Но это еще ничего! Вот люди! Их надо было привязать к постелям! Отдыхать?! Да ни за какие деньги! Вкалывать, въебывать, топтаться, протирать посуду, чесаться и моргать! Да только три метра грунта заставят их отдохнуть! Вдохнуть и расслабиться! А так — никаких отпусков! Чесаться и тереть полы! Широко открыть глаза и смотреть! Смотреть! Смотреть! Весь мир — один громадный сюрприз! Огромный торт с розочкой! Скатерть-самобранка! Два волшебника! Мы могли делать чудеса, как пельмени! Легко!
Перед такими глазами отступает все! Все болезни! Цирроз! Триппер! Даже диарея! Все затихает! Старость! Время! Даже смерть останавливается.
Все подыхают от любопытства! Но никто от него еще не умер! Так и здесь! Им нечем было заняться. Не хуя делать! И вот мы! Подарок! Неожиданные деньги! Премия! Горячий поцелуй в холодном коридоре! Нами можно было забить память на весь отпуск! На все лето! Память будет нас жевать еще годы! Да. Мы вышли, как в театре! Кто бы нам помешал! Это был наш выход. Только наш! Мы их спасли! Именно! Иначе у всей деревни в башках бы замкнуло! Они бы все чирикнулись на счет три! От скуки. Скука! А теперь они таращились! Ничего не упустить! Ни грамма драгоценного зрелища! Ни крошки! Ни капли!
Мы бы могли повторить! Все! Все с самого начала! Да. Нас можно было отмотать назад! Прокрутить немного вперед! Сделать паузу! Остановить нас, пойти полить помидоры и снова включить!
Нас жрали. Потихоньку! И отрыгивали. Нами можно было накормить всю деревню! Весь год! Всю долгую зиму! Нас можно было откладывать, как сало! На боках, на загривке! Нас можно было сосать и снова прятать в фантик! Намазывать на хлеб и задумчиво жрать! Братья и сестры! Мы обеспечили этих сукиных котов и кошек на всю зиму! Нас будут отрыгивать еще полгода. Экономно! Скармливать нас внучка'м! Понемногу! Как шоколад! Как печенье! Как мед! Как лекарство!
На нас смотрели, как на карликов! Будто я вел на цепи комара! Ха! То есть это комар на цепи вел меня! «Не дергайся! — шипела мать. — Все нормально! Придурок! Да не верти ты башкой! Сегодня мы ее найдем! Я чувствую! Я тебе говорю! Сегодня мы ее найдем! Я видела сон! Вчера не нашли, а сегодня найдем! Я тебе говорю, я видела сон! Здравствуйте, тетя Паша. Да вот пошли порыбачить. В отпуске... Наконец-то взяла. Что? Да. Где Ольга? Где она? Была в городе. Да. А как ваши ноги? Еще бы! Надо думать! Даже запчасти у машин меняют... А наши кто заменит? Вот и я говорю. Ну... До свиданья, тетя Паша... »
Она будто говорила по телефону. Тетя Паша молчала, оперевшись на забор. Вытаращив слепые глаза. Как разбитая статуя. Мать кланялась во все стороны. Мы продолжали шествие. Обезумевшая королева и ее оруженосец. Да. Паж с багром на плече. Мы шагали в еще прохладной утренней пыли...
Все это было так похоже на сон... Без музыки, без песни... Только человеческий голос... Так похоже! Как жизнь...
От такого режима у меня в башке тоже мухи завелись! Я напевал, пыхтел, надувал щеки! Лоф-лоф- лоф-лоф-стори! Положи ты хуй на горе! Положи на все ты сразу! На мазе, на фазе и бразе!..
Неудивительно, что муравьи в моем мозжечке плясали джигу! От меня остались только глаза и челюсти! Я жил, как землеройка с тигриными клыками! Только два глаза и кишечник! Из рук все валилось! Точно, дядя был прав! «У него мухи в руках ебутся! Каким концом они вставлены?!»
Мне было по барабану! Все равно! Я ел и смеялся. Смеялся и ел! Уже стоя по пояс в яме! В теплой земле. Здесь было хорошо... Меня ничто не трогало. Ничто не приближалось. Мы с матерью меланхолично пожирали друг друга. Глядя в никуда.
Только взрывы моего хохота нарушали покой. Я смеялся. Вот и все, что нас отличало.
Мать начала курить! И не просто вдыхать и выдыхать дым! Какое там дым! Она смолила, как тепловоз! Да! Как завод! Я должен был тибрить сигарки у дяди! Это для нее-то! «Где мой «Пегас»? — удивлялся дядя. — Где? Вчера открыл новую пачку! Кто увел моего «Пегаса»?! Кто?! Кто приделал ноги моим сигаретам?!»
Ха! Мы с матерью стали коногонами! Особенно я! Уводил его «Пегаса»! Конокрад! Мы были в заговоре! В этой игре без правил!
Дядя орал не слишком долго! Я знал точно. После трех ложек супа — он уляжется, как пыль! Главное — чтоб суп быстро остывал! Тогда все нормально! Точно. Три минуты и все. Мир не вывихнет сустав! Ни палец, ни ресницу! Если суп остывает — мир спасен!
Это был удивительный человек... Он ничем не болел! Никогда и ничем! Он даже ни разу не траванулся! Стоит повести носом — и он чуял! «Так... Опять вовремя салат не убрали... »
Он не знал ни риска, ни удачи! Это был блистающий тип! Если он умрет, то только от голода... Да! Если ему не дадут вовремя супа! Он был как цветок... Как он выжил?..
Мать его, конечно, поливала! Регулярно. Это ведь ее дорогой братец! Ее аленький цветочек! Ее флокс в горшке! И при этом требовательный флокс! Говорящий цветок!
