— Пусть Халид немного подождет, — сказала Линдар.
— В конце концов, кто такой Халид? Лишь мужчина и не более того. — Пожалуй, впервые в жизни Нур-Бану согласилась со своей соперницей. Как и другие женщины, султанские фаворитки подпали под очарование рассказа Эстер о сказочной жизни в далекой Англии.
«Тут затевается что-то нехорошее, — подумал старший евнух. — Нечто, что может потрясти установленный порядок в домашнем укладе султана».
Михрима угадала его мысли и поднялась с подушек. Эстер решила последовать ее примеру, Тинна, хоть и неохотно, сделала то же самое.
— В следующий раз я научу вас английским играм, — пообещала Эстер на прощание.
Ага-кизлар, доставив трех дам по назначению, поспешил обратно в гарем. Он торопился не зря, ибо ему срочно надо было выяснить, какой вид безумия овладел султанскими женами и одалисками. Его служебное положение, не говоря уж о сохранности головы, зависело от способности быстро справиться с заразой, проникшей в
гарем.
Халид после ухода евнуха бросил вопрошающий взгляд на мать. Та подмигнула ему и ответила такой лучезарной улыбкой, какую он не видел на лице Михримы сколько себя помнил. Очевидно, его жена вела себя на удивление примерно.
Халид прижал к себе Эстер и посмотрел на нее влюбленными глазами.
— Душа моя поет от радости, — решил вознаградить он ее за хорошее поведение цветистой похвалой. — Я горжусь тем, что ты моя жена.
17
Его гордости за свою жену пришел конец менее чем через два дня.
На второе утро после посещения Топкапи Эстер только принялась у себя в спальне за поздний завтрак, который включал, разумеется, яичные желтки. Вполне выздоровевший Омар занимался подбором одежд, в которых его госпожа проведет день. Наблюдая за ним, Эстер не могла понять, почему маленький человечек прилагает столько старания, выбирая наряды, которые никто из посторонних людей все равно не увидит. Ведь она не выходит за пределы садика, окруженного высокой стеной.
— Ты приберег белки для моей отбеливающей маски? — спросила его Эстер.
— Конечно, — сказал Омар и добавил: — Я осмелюсь повторить еще раз, моя принцесса, как я горжусь тем успехом, что мы имели в Топкапи.
— Ты говоришь, мы имели успех?
— Без моих мудрых наставлений ты бы опозорила принца и его родных. Теперь, чтобы гарантировать наше общее благосостояние, тебе надо только…
— Эстер!
Из коридора донесся громоподобный рык взбешенного зверя. Дверь едва не слетела с петель, и Халид ворвался в спальню. Тик сотрясал половину его лица.
— Я изобью тебя до смерти!
Осознав, что это не простая угроза, Эстер тут же вскочила, обежала евнуха и спряталась за его хоть и коротеньким, но достаточно пухлым и раздавшимся вширь телом. Что она могла сотворить между вчерашним вечером и сегодняшним утром такого ужасного, чтобы принц вскипел от ярости?
— Она носит ребенка? — спросил Халид. — Нет.
Халид отшвырнул евнуха в сторону и ухватил жену за предплечье. Извергая страшные ругательства, принц протащил Эстер через всю спальню, бросил на кровать и замахнулся. Но он был не в силах ударить. Вместо этого он начал грубо ее трясти.
— Я не отвергала щедрот аллаха! — восклицала Эстер. — Я сберегла белки!
Халид уставился на нее в изумлении.
— О чем болтает твой язык?
— О яйцах, — ответила Эстер. — Я сберегаю белки, чтобы убирать морщинки с лица.
— Какие морщинки? — Халид был в полном недоумении.
— Яичные белки убирают морщинки возле глаз. Он посмотрел на нее подозрительно.
— У тебя нет никаких морщинок!
— Это благодаря яичным белкам. А раньше морщинки были. Ты их просто не замечал. Подтверди, Омар.
Маленький человечек часто-часто закивал головой, готовый подтвердить все, что угодно.
Халид закрыл лицо руками и взмолился:
— Аллах, дай мне силы и терпения выжить среди дураков, которые меня окружают.
— Кого ты имеешь в виду?
— Прежде всего, тебя. Ты дура, какой еще свет не видывал!
Эстер раскрыла рот, чтобы оспорить его заявление.
— Молчать! — заорал на нее Халид. Затем неожиданно спокойным голосом он потребовал у нее ответа: — Что ты делала в Топкапи?
— В Топкапи? — переспросила Эстер, стараясь выиграть время.
— Мы были в Топкапи позавчера. Или у тебя отшибло память?
— Конечно, я все помню. Я же не идиотка!
— Это еще надо доказать, — отрезал Халид. — Что ты там делала, говори!
— Я играла в разные игры с женщинами, потом мы мылись в бане и обедали.
— А еще?
— Ничего.
Халид достал из-под рубахи два листа пергамента. Он помахал ими у нее перед носом.
— Курьер султана только что доставил их мне.
— Что там написано?
Халид тяжело вздохнул.
— А то, милая женушка, что тебе следует предстать перед самим Селимом и ответить на обвинения в государственной измене. Что карается посажением на кол, да будет тебе известно, или другими видами смертной казни, в знак особой милости.
Эстер охнула и ощутила, что сердце ее остановилось. В углу комнаты протяжно завыл Омар и принялся бить себя кулачками в грудь. Маленький человечек воочию представил себе, как его госпожа, — а вместе с ней его будущее богатство, — в зашитом мешке опускается на дно Босфора.
— Это какая-то ошибка, — набралась духу возразить Эстер. — Клянусь, я не изменяла ни султану, ни вашей империи.
Халид показал ей второй листок.
— Принц Мурад в личном послании объясняет, по какой причине тебе предъявлено это обвинение.
— По какой же?
— Твои выдумки о порядках в Англии взбудоражили султанский гарем. Почти два дня дядюшкины жены и наложницы бунтуют против власти над ними мужчин. Как возбудитель этих беспорядков, ты обвиняешься в государственной измене и будешь примерно наказана.
— Но я же ничего не выдумывала и не лгала, — с убежденностью заявила Эстер.
— Повтори мне точно, что ты там наговорила, — потребовал Халид. — Слово в слово.
— Я… я рассказала им, как выглядит Англия, описала природу и погоду. Где же тут измена?
— А что еще?
— Я объяснила им, что Англией правит королева. И… «Вот оно!» — подумал Халид. Догадываясь уже, что за этим последует, Халид приготовился к самому худшему. Но Эстер смолкла.
