Так случилось, что цветок упал прямо к ногам чудовища. Вместо того чтобы растоптать нежное растение, зверь понюхал его и вдохнул странный аромат. И тогда он поднял голову и взвыл жутким голосом, потому что не знал он таких слов, чтобы поведать о своей любви. Но если цветок распускается в солнечном луче, то и тепло любви может сотворить такое же чудо. Растение ожило, укоренилось на его груди и расцвело. С того дня зверь не расстается с ним и одиночество ему уже не грозит.
Все похлопали Шаше, а Эстер вконец смутилась. Она не могла представить, что про нее могут сочинить легенду. Конечно, полной чепухой было то, что Халид взвыл, как дикцй зверь от любви, лишь только повстречался с нею. Но как еще могли развлечь себя эти красивые женщины — дочери и наложницы султана, — если не сказками про любовь?
— А моя история на самом деле представляет загадку, — взяла слово Михрима.
— Пожалуйста, тетя, расскажи, — взмолилась Шаша. — Я обожаю загадки.
Михрима кивнула, соглашаясь.
— Однажды воспитанный мужчина и воспитанная женщина ехали верхом из Стамбула в Бурсу. По дороге их лошадь потеряла подкову. Кто, по-вашему, слез с лошади и вернул подкову на место?
Шаша, Тинна и Эстер вопросительно посмотрели друг на друга, затем все трое пожали плечами, сдаваясь.
— Разумеется, воспитанная женщина, ибо воспитанных мужчин в природе не существует.
Смех и аплодисменты прозвучали в ответ на ее притчу.
— У мужчин плохих качеств только два, — заявила Эстер, когда шум пошел на убыль.
— Всего-то? — лукаво осведомилась ее свекровь. — Какие же?
— Все, что они говорят, и все, что они делают. Наложницы захлопали, не жалея ладоней. Для них этот день станет предметом долгих пересудов и запомнится навсегда.
— Что здесь происходит? — раздался властный голос.
Все разом обернулись и увидели новую кадин с маленьким ребенком на руках. Султаншу сопровождал напыщенный евнух Джамал.
Линдар обладала внушительной фигурой, словно вылепленной скульптором, являющимся поклонником пышных округлых форм и знающим толк в женской красоте. Хотя гаремные сплетницы утверждали, что новая фаворитка султана уже выдергивает из волос седые нити, но никто не знал этого достоверно. Пока евнух готовил для нее кальян, Линдар с удобством расположилась на диване, предназначенном специально для нее. Нур-Бану выдавила из себя улыбку:
— Позволь представить тебе, Линдар-кадин, наш Дикий Цветок, Эстер, жену принца Халида.
— Привет! — произнесла Эстер с улыбкой. Линдар соизволила кивнуть ей в ответ.
— Какой милый ребеночек, — сказала Эстер, очарованная трехмесячным малышом. Линдар серьезно подтвердила:
— Мой сынок удивительно красив.
— Покажи лучше его искривленную ножку. Из-за хромоты твой сын не имеет права соперничать с Мурадом за султанский престол, — высказалась Михрима, побудив всех других женщин закрыться руками, пряча ухмылки на лицах.
— Ведьма, — пробормотала Линдар.
Препятствуя дальнейшей перепалке, Джамал тотчас водрузил перед своей госпожой ее кальян. Линдар несколько раз вдохнула и выдохнула дым, пропущенный через воду, и улыбнулась.
— Хочешь попробовать? — обратилась она к Эстер. Почему бы ей не приобрести союзника в ближайшем окружении сестры султана? Ей очень хотелось иметь шпиона, который бы постоянно следил за Михримой.
Эстер склонилась ко второму мундштуку кальяна и вдохнула дым, подражая султанше. Сначала она закашлялась, а затем ее охватило странное чувство, будто мысли ее поплыли куда-то далеко-далеко.
— Тебе нехорошо? — язвительно осведомилась Михрима.
Эстер не удостоила ее ответом. Она смотрела прямо перед собой и, казалось, не видела ничего, что происходило вокруг.
— О чем ты задумалась? — обеспокоенно спросила Шаша.
— О доме, об Англии.
— Расскажи нам, — настаивала Шаша.
— Моя родина — благословенная богом страна, — начала Эстер. — Нежно-зеленая и полная влаги весною, цветущая летом, сверкающая яркими красками осенью и белая от снега зимой. По утрам густые туманы колышутся, словно пар от дыхания сказочного дракона, над равнинами и холмами.
— А твой султан так же велик и могуществен, как наш? — спросила Шаша.
— Нами правит не султан и не король, — ответила Эстер, — а королева. Елизавета, королева Англии.
Внимательно слушающие ее женщины разом ахнули в изумлении. Особенно заинтересованной казалась Михрима.
— Значит, страною правит женщина?
— А у нее есть супруг? — спросила Нур-Бану.
— Елизавета — королева-девственница, и у нее нет мужа, — с оттенком гордости поведала Эстер. Ей льстило то, что она находилась в центре всеобщего внимания. — Хотя она еще молода, но я сомневаюсь, что она примет в свой дом какого-нибудь мужчину. Моя кузина никогда не согласится поделиться властью с честолюбивым мужчиной.
— Королева твоя кузина? — переспросила Сафия. На нее произвело впечатление это вскользь брошенное Эстер упоминание.
Эстер кивнула.
— Но кто же будет править Англией, когда Елизавета умрет? — спросила Линдар. — Женщины не живут вечно, а девственницы не рожают наследников.
Эстер пожала плечами.
— Королева назовет кого-нибудь своим преемником, вероятно, другую женщину.
— Мужчины в твоей стране кланяются королеве?
— Как вы кланяетесь своему султану, так и английские мужчины кланяются Елизавете и стараются, соперничая между собой, заслужить знаки ее внимания.
— А она носит чадру? — спросила Тинна.
— Английские женщины свободны и не носят чадру. Шумок пробежал по залу. Взбудораженные женщины заговорили все разом. Каждая высказывалась вслух о том, как бы сложилась их жизнь, попади они в райскую страну, называемую Англией.
— Мы, англичане, не держим рабов, — добавила Эстер и, уж совсем пренебрегая правдой, завралась, объявив: — Английские женщины могут ходить и ездить куда пожелают и поступать так, как им захочется. Кстати, и мужей мы выбираем сами, если, конечно, захотим выйти замуж.
Ага-кизлар вошел в тот момент, когда ложь из уст Эстер уже текла неудержимо. Неизвестно, в какие дебри завело бы ее вдохновение, если б старший евнух не остановил Эстер.
— Принц Халид ожидает свое семейство в каретном сарае.
— Останься с нами еще ненадолго, — взмолилась Шаша. — Ты же можешь передать Халиду, что ты не готова отбыть с ними. Он послушает тебя.
У старшего евнуха округлились глаза, когда до его ушей донеслось столь крамольное высказывание султанской дочки. Но последующее распоряжение уже из других уст полностью сразило его.
