— Дэниел? — спросила она, и Бреннан осмотрелся, уже сожалея, что уничтожил своего союзника, но понимая, что ради Тиернан принес бы и не такую жертву.
— Я здесь, а Дейрдре совсем плохо — хрипло отозвался Дэниел позади них.
Бреннан развернулся так, чтобы не толкнуть Тиернан.
— Неужели я…
— Нет, — ответила Дейрдре, лежащая на земле с колом в груди. — Это один из них. Хотел проткнуть колом Дэниела.
Вышеупомянутый вампир, сам покрытый ранами, притянул Дейрдре в свои объятия, и с мукой в глазах заговорил:
— Она приняла в себя кол, который должен был пронзить мою спину. Ради меня.
Дэниел смотрел на Дейдре, роняя кроваво-красные слезы.
— Только не ради меня. Я этого не стою. Ты слишком слаба после пыток, чтобы пережить подобную травму.
Дейрдре робко улыбнулась, затем вскрикнула и согнулась пополам. Дэниел завопил, но вампирша не умерла. Пока что. Хотя судя по ее виду, ей осталось недолго.
— Ты когда-то меня спас, так что теперь я возвращаю свой должок, — сказала Дейрдре Дэниелу. — Ты еще столько хорошего можешь сделать, а я — сломана и давно готова упокоиться с миром. — Посмотрев на Бреннана, она продолжила: — Прошу, передай моей сестре, что я ее люблю и умерла, всем сердцем молясь за нее.
Затем она схватилась за кол и так быстро, что Дэниел не успел ее остановить, одним движением пронзила свое сердце.
— Нет, — закричала Тиернан, но было уже слишком поздно. Им осталось лишь смотреть, не отрываясь, как Дейрдре превратилась в бледную серебристую кучку пепла на руках Дэниела, а потом даже пепел исчез.
— Нет, — на этот раз кричала не Тиернан. Бреннан повернул голову вправо, чтобы встретить новую опасность. К ним бежала Квинн, стараясь не отставать от Аларика, жонглирующего сине-зелеными энергетическими шарами.
Квинн остановилась и упала на колени рядом с Дэниелом.
— Нет, — повторила она.
Но было слишком поздно.
Дэниел откинул голову и завыл, как раненый зверь. Квинн отшатнулась. Аларик потянулся к ней, но остановился, не успев коснуться ее плеча, и повернулся к Бреннану.
— Мы собирались спасти тебя, — пояснил Аларик, выразительно подняв бровь и осматриваясь.
— Самое время, — парировала Тиернан.
Губы Аларика дернулись, что для него было равноценно улыбке.
— Наверное мне следует хотя бы помочь вот с этим? — спросил он, указывая на ее сломанную руку.
И не дожидаясь ответа, жрец выпустил энергетические шары из своих рук на ее руку, и они превратились в рукав из чистого света.
Тиернан довольно заурчала, откинув голову, пока магия делала свое дело, а затем свет мигнул и погас. Девушка осторожно вытянула свою руку и согнула, а затем посмотрела вверх на Аларика расширившимися от изумления глазами и улыбнулась.
— Благодарю от всего сердца, эта рука причиняла некоторое беспокойство, — проговорила Тиернан.
Аларик кивнул:
— Не стоит благодарности.
Тиернан взяла Бреннана за руку.
— Ладно, договорились. После того, как Бреннан оживил меня, в твоем трюке с исцелением сломанной руки, и правда, нет ничего особенного.
Аларик пронизывающе посмотрел на Бреннана:
— А вот с этого места, пожалуйста, поподробней.
— Хорошо, но вот с разговорами придется повременить. Сейчас нам пора отсюда выбираться, — предложила Тиернан, и стала на колени рядом с Дэниелом.
— Я очень сочувствую твоей потере, Дэниел. Она спасла нас. Она была очень храброй.
Тот уставился на журналистку, и, как Бреннан подозревал, не видел ни Тиернан, ни что-либо еще.
— Я обязан был ее защитить и не справился с задачей.
— Нет, — возразил Бреннан. — Она сама сделала свой выбор и умерла, как настоящая героиня.
Квинн коснулась руки Дэниела.
— Нам пора.
— Да, прошу, можем ли мы, наконец, убраться отсюда? Я не хотела бы больше умирать или бороться за свою жизнь в этих ужасных тоннелях.
Вампир кивнул и встал, опираясь на Квинн. Его ноздри раздулись, когда он оказался очень близко к ней, а лицо застыло, на мгновение превратившись маску хищника. Затем он отпрянул от Квинн, качая головой. Бреннан заметил, как напрягся Аларик, словно готовый в любую минуту броситься на вампира. Ничего не изменилось даже после того, как Дэниел отошел от Квинн. Они пошли по коридору туда, откуда пришли Аларик и лидер бунтовщиков, и на своем пути не встретили никаких препятствий.
— Лукас собрал остальных ученых в конференц-зале наверху, — сообщила Квинн.
— Я сотру их воспоминания обо всем, что связано с теми ужасными опытами, — решительно сказал Дэниел.
— Тебя тут знают под именем Девон? — спросила Квинн. Очевидно бунтовщики собрали достаточно сведений о событиях в мире. Они всегда были хорошо информированы.
— Да, я прибыл сюда по той же причине, что и вы. Нельзя зачаровывать оборотней и людей. Категорически запрещено. Я не позволю жаждущим власти вампирам захватить мир и превратить всех на планете в послушных овец.
— Ты останешься Прайматором? — спросила Тиернан.
— Мне придется, иначе мой план не сработает.
— Стирая воспоминания, ты случайно не повредишь им рассудок? — поинтересовался Бреннан, вдруг вспомнив о времени, проведенном в чертовом кресле.
— Всякое может случиться.
Тогда все замолчали и, поднимаясь по лестнице на свежий воздух и свет, задумались, как подозревал Бреннан, на что каждый способен пойти ради всеобщего блага. По крайней мере, об этом размышлял сам атлантиец.
— Я совсем не против, — наконец проговорила Тиернан, прерывая молчание. — Но не ради Сюзанны, которая сейчас в мире, где нет нужды в мести, а ради всех людей, кого могли бы пленить, чтобы проводить опыты в будущем. Давайте сделаем так, чтобы никто больше не пострадал от таких пыток.
— Я согласен, — отозвался Бреннан, обнимая Тиернан за талию, пока они проходили через прихожую к двери. — Ради будущего.
Раздался громкий, пронзительный крик, а затем, без предупреждения, на спину воина навалилось тяжелое тело, и Бреннан понял, что ему на ухо кричит вампир. Тот отвел голову назад и в свете заблестели клыки, он собирался… но так и не коснулся кожи Бреннана.
Вместо этого голова вампира медленно свалилась на бок, а затем оторвалась от шеи. Тело последовало на пол за головой, а за ним как раз стоял Смитти с заляпанным кровью лезвием короткого меча в руке.
— ТЫ! — изумленно вскликнула Тиернан.
Мертвый взгляд Смитти при виде Тиернан на мгновение просветлел, доказывая, что в этом головорезе еще остались человеческие эмоции. А когда он повернулся к Бреннану, его глаза стали, как всегда, ледяными.
