Посол Мирбах телеграфирует 3 июня 1918 г. из Москвы в Берлин, что кроме разовой суммы в 40 миллионов потребуется еще ежемесячно 3 миллиона марок, чтобы поддержать правительство Ленина
Вскоре после этого, 11 июня 1918 года, Мирбах получает ответ из Берлина о том, что ему срочно предоставляется 40 миллионов марок, плюс ежемесячно три миллиона в дальнейшем, которые должны быть переданы большевикам. До выполнения условий договора Ленина нужно удержать у власти.
Когда кайзер Вильгельм узнает, что режим Ленина пошатнулся, он сам по своей привычке пишет на полях одного документа: «Ему приходит конец» — и приказывает находящемуся в Москве Мирбаху вернуть в Москву бывшего царя, сосланного в Сибирь, чтобы на всякий случай получить и его подпись под текстом договора. Несмотря на то что Николай этого бы никогда не сделал, Советское правительство готово на все, чтобы препятствовать его приезду в Москву: Яков Свердлов, Председатель Центрального Исполнительного комитета, по-дружески отвечает Мирбаху согласием на желание кайзера и приказывает через эмиссара отправить царскую семью из Тобольска в еще более восточный город. Таким образом, теперь их экзекуция скреплена печатью и менее чем через два месяца, в июле 1918 года, будет приведена в исполнение. Перед Мирбахом Свердлов беспомощно пожимает плечами: в Москве у него нет контроля над тем, что происходит в далекой Сибири…
Одновременно с приездом в Москву Мирбаха в Берлин отправляется новый русский, а теперь советский, посол. Это Йоффе, первый участник переговоров в Брест-Литовске, и он собирается взять реванш за нанесенное ему там оскорбление. В качестве основы для этого он привез из Москвы 14 миллионов марок, которые положил в банк Мендельсона — один из тех банков, через которые большевики раньше получали свои средства из Берлина.
Теперь Йоффе работает над революцией в Германии и над свержением правительства кайзера, которое навязало условия Брест-Литовского договора. Из этих денег он финансирует десять левосоциалистических газет в Германии, предоставляет депутатам левого крыла «основы» для их речей в парламенте, поддерживает агентов в нескольких министерствах и может еще позволить себе печатать в Германии пропагандистские сочинения для агитации и забастовок. Одним словом, он занимается тем же, что уже привело к успеху Россию, из Германии. В то же время в советское посольство хлынул непрерывный поток предпринимателей. Все они хотели иметь эксклюзивные права и договоры. Промышленники Крупп, Тиссен, Хуго Стиннес основали синдикат, чтобы обезопасить русский рынок от захвата другими, так как немцы теперь конкурировали с американцами. Парвус помогает в этом немецким предпринимателям, поскольку хочет обеспечить своей вновь избранной родине доступ к русским сокровищам.
Ответ государственного секретаря имперского казначейства, графа Редерна, от 12 июня 1918 г. госсекретарю МИДа Германии, фон Кюль-Манну, о выделении режиму Ленина заявленных 40 миллионов марок
Насколько ему стала чужда страна, откуда он родом, в правительстве которой он до недавнего времени хотел работать, показывает следующий факт: в июле 1918 года, когда к Парвусу обратилась советская сторона с просьбой посредничества в немецких поставках угля, на которых он в свое время приобрел дурную славу, он сорвал сделку из-за требования слишком высоких комиссионных.
Тем временем Парвус разработал свою концепцию, как взять реванш у Ленина. Разочарование, задетая гордость и слепое негодование мобилизовали его фантазию. С помощью основанной им газеты «Извне» он направляет отравленные публицистические стрелы в Москву, куда Ленин перевел свое правительство из находящегося под угрозой Петрограда. Он бичует экспроприацию и огосударствление буквально как «неслыханное невежество», из-за которого молодая республика будет разорена, так как ее лишат важнейших доходов. Совет рабочих и солдатских депутатов более похож на «еврейский кагал, чем на современную демократию». Ленинский режим, опирающийся на ЧК, Парвус называет «режимом силы, который может пробивать себе путь вооруженной властью против большинства населения» и «со своей полуазиатской культурой является насмешкой над славной историей европейских революций».
