– Вы поняли из ее слов, где находятся письма? – с надеждой спросил Раддок.
– Понял.
Я взглянул на Раддока, увидев его глазами Элизы, и понял: мое доверие к нему ничем не подкреплено. Есть весьма важные сведения, которые я не вправе раскрывать этому человеку.
– Раз вы читали письмо, вы уже знаете где, – сказал я ему.
– Она назвала это место «Дворцом Несчастья». Вам это о чем-нибудь говорит?
– Да, Раддок, говорит. Я понял, куда надо ехать. Пожалуйста, оставьте мне ваш нынешний адрес. Как только я заберу письма, сразу дам вам знать. И в благодарность за помощь я поддержу ваши попытки вернуться в орден ассасинов.
– И вам спасибо за это… брат.
4
На дороге я увидел повозку, в которой сидел молодой человек. Он сидел, подсунув ногу под себя и сложив руки на груди. Его прищуренные глаза смотрели на меня из-под широкополой соломенной шляпы. Солнце, прорываясь сквозь густую листву ветвей над его головой, делало шляпу пятнистой. Оказалось, что молодой человек дожидался меня.
– Месье, не вы ли будете Арно Дорианом? – выпрямившись, спросил он.
– Да, это я.
Он окинул меня бегающим взглядом:
– А у вас есть при себе скрытый клинок?
– Вы считаете меня ассасином?
– Так вы действительно ассасин?
Я нажал пружину. Лезвие скрытого клинка блеснуло на солнце, и я тут же задвинул его обратно. Молодой человек кивнул:
– Меня зовут Жак. Элиза была моим другом и доброй хозяйкой моей жены Элен, а также… сподвижницей одного человека, который тоже живет с нами.
– Кажется, он итальянец? – спросил я, проверяя Жака.
– Нет, месье, – улыбнулся Жак. – Англичанин. Его зовут мистер Уэзеролл.
– В таком случае поспешим к нему, – сказал я и тоже улыбнулся.
Я поехал следом за повозкой. Жак вывернул на дорожку, которая вилась по берегу реки. Вдоль другого берега тянулись ухоженные лужайки. Они поднимались по склону пологого холма, где на вершине высился Королевский дом. (Отсюда мне была видна лишь его часть.) Я смотрел на здание со смешанным чувством печали и изумления. Моя печаль, думаю, объяснений не требовала; мне было грустно и тяжело смотреть на все, что имело отношение к ней. Что же касается изумления… письма Элизы рисовали это место уголком ада на земле.
Скорее всего, Жак ехал окружным путем, оставляя школу в стороне. Помнится, Элиза упоминала о хижине.
Через какое-то время мы достигли лесной поляны, где на крепком фундаменте стоял приземистый дом, а чуть поодаль – два покосившихся сарая. На крыльце, опираясь на костыли, стоял старик.
Я почти узнал его по седой бороде. Правда, тогда у него не было костылей. В детстве этот человек иногда встречался мне в окрестностях замка. Он был из другой жизни Элизы, касавшейся ее и ее родителей. Я тогда едва ли обращал внимание на седобородого человека, как и он на меня.
Эти строки я пишу, успев прочитать дневники Элизы и понять, какое место мистер Уэзеролл занимал в ее жизни. И вновь меня удивляет, до чего же мало я знал свою возлюбленную. Увы, мне уже никогда не представится возможность открыть настоящую Элизу, свободную от ее тайн и предназначения. Мне иногда кажется, что при таком непомерном грузе, какой лежал на ее плечах, наши отношения были обречены с самого начала.
– Здравствуй, сынок, – послышалось с крыльца. Голос у него был раскатистый, но хрипловатый. – Давненько мы не виделись. Дай-ка на тебя взглянуть. Я тебя с трудом узнаю.
– Здравствуйте, мистер Уэзеролл.
Я спешился, привязал лошадь и поднялся на крыльцо. Знай я то, что знаю сейчас, я бы обнял его, как принято у французов. У нас с ним было общее горе. После смерти родителей ближе нас у Элизы не было никого. Однако тогда я ограничился вежливым рукопожатием. Человек из прошлого – вот кем мне виделся тогда мистер Уэзеролл.
Обстановка внутри хижины была простой. Мебель составила бы честь спартанцам. Опираясь на костыли, мистер Уэзеролл повел меня к столу. Светловолосая девушка подала нам кофе. Наверное, это и была Элен. Я улыбнулся ей, получив в ответ реверанс.
Опять-таки, прочитай я тогда дневники Элизы, я бы и к Элен отнесся с бо́льшим вниманием. Но я делал лишь первые шаги в другую жизнь Элизы, ощущая себя незваным гостем, вломившимся в чужой мир.
Вскоре вошел Жак. Он взмахнул воображаемой шляпой и поцеловал Элен. В кухне сразу стало шумно и уютно. Неудивительно, что Элизе нравилось здесь.
– Меня здесь ждали? – спросил я, кивнув Жаку.
Вопрос был адресован не ему, а мистеру Уэзероллу. Англичанин ответил не сразу. Вначале он задумчиво кивнул и только потом заговорил:
– Элиза известила нас письмом. Сообщила, что к нам, возможно, приедет Арно Дориан и заберет ее чемодан. А через пару дней мы узнали от мадам Левен, что Элизу убили.
– Она вам написала? И вы не заподозрили неладное? – удивился я.
– Сынок, если я вынужден опираться на деревяшки, не думай, что и голова у меня деревянная. Я догадался, что она по-прежнему сердита на меня. Подозрений насчет ее опасных замыслов у меня не было.
– Она сердилась на вас?
– Мы с ней крупно повздорили и расстались не лучшим образом.
– Понятно. Я сам не раз оказывался на вашем месте. Несдержанность Элизы знакома мне не понаслышке.
Мы переглянулись и оба улыбнулись.
– Да уж, – вздохнул мистер Уэзеролл, упираясь подбородком в грудь. – Своеволия у нее было хоть отбавляй. – Он посмотрел на меня. – Поди, упрямство ее и сгубило?
– А что вы слышали об обстоятельствах ее гибели?
– То, что молодая аристократка Элиза Де Ла Серр поссорилась с Франсуа Тома Жерменом – известным ювелиром. Их перебранка переросла в поединок, где противники погибли от рук друг друга. Ты же все видел своими глазами. Так оно и было?
