Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
— Да не надеялся я! — в сердцах воскликнул Семенов. — Просто… мне следователь сказал. Сказал, что, поскольку реальных доказательств у меня нет, выходит, что я в разговоре с вами невинных людей оговорил. И единственный способ снять с себя вину за это — сказать, что я сделал это под давлением. И зря вы про «официальную процедуру». Он и не собирался бумажку эту в ход пускать. Пускай, говорит, у меня до поры до времени полежит, а если, говорит, у тех людей какие-то неприятности будут, тогда, мол, я твое заявление и представлю.
«Вот оно, значит, как, — слушая его, подумал Гуров. — «В ход пускать» он, значит, ничего не собирался. Ну что за добряк этот Стеклов! Аж слеза наворачивается».
— Даже не знаю, откуда вы узнали, — между тем продолжал Семенов. — Он говорил, что никому показывать не будет. А теперь вот вы говорите… Не разберешь.
— По поводу этой неразберихи, Коля, я тебе уже сказал, — назидательно произнес Лев. — Единственный приемлемый для тебя способ во всем этом разобраться — дать честные и откровенные показания, ни на миллиметр не отклоняясь от истины. Доказывать — не твоя задача. Доказывать будем мы. А ты должен просто повторить то, что видел и слышал. Ведь это Крапивин подсказал тебе, что именно Лиманский может надавить на Тимашова и помочь решить твой вопрос? Так?
— Ну… так, — слегка замявшись, неохотно проговорил Семенов.
— А на самого Крапивина кто тебя вывел?
— Меня? — удивленно взглянул Семенов. — Да никто меня не выводил. Это вообще… Он вообще нечаянно произошел, разговор этот. Собрание какое-то было. Общее. И наши там были, и обэповцы. И из экономической безопасности тоже. Они докладывали в основном. Пришли мы с Лехой, сели. Ждем начала. В актовом зале дело было. Посидели немного, поговорили. Потом подошел какой-то мужик, рядом со мной сел. Незнакомый. Ну, пока там все собирались, я с Лехой горем делюсь. Дескать, куда ни тыкался, никак у меня Виталю выручить не получается. Даже свои не хотят помогать.
— Леха, это кто? — уточнил Гуров.
— Леха-то? Ну как же. Товарищ мой. Друг, можно сказать. Работали вместе. Я и в УСБ следом за ним пошел. Только у него, похоже, удачнее получилось. Ну да ладно. Сидим, значит, мы с Лехой, разговариваем. Рассказываю ему про Тимашова этого, что как баран он уперся, просто ни в какую. Тут уже собрание началось, стал какой-то докладчик выступать. И вдруг этот мужик, что рядом-то сидел, мне и говорит — ты вон к нему обратись. Он твоего Тимашова в бараний рог скрутить может. И кивает на этого докладчика. Я, конечно, сначала засомневался. Ему-то какое дело? Я ж у него не спрашивал. Но фамилию докладчика на всякий случай запомнил.
— Это Лиманский был?
— Он самый. Потом, когда собрание-то закончилось, я у Лехи и спрашиваю — кто, мол, это такой с нами сидел? А он даже удивился. Его, говорит, все знают, только ты один, похоже, не в курсе. Крапивин, говорит, это. Из УБЭП. Вот так мы и познакомились. Да какое там познакомились, всего два раза и виделись. Какое это знакомство?
— Два раза? — насторожился Гуров. — А второй раз когда?
— А второй раз — это уже когда я про Лиманского выяснил и стал к нему подходы искать. Тоже упертый, не хуже Тимашова оказался. Он в экономической безопасности работал и, в общем-то, напрямую начальником Тимашова не был. Но по некоторым вопросам они пересекались, и замолвить словечко он, конечно, мог. Да мне и не нужно было много. Только чтобы дело смягчили, переквалифицировали на другую статью. Не понимаю, чего все так упрямились? Я ведь не освободить его просил.
— Действительно странно, — саркастически усмехнулся Лев. — Так как же произошла вторая встреча?
— А тоже случайно. Я как раз от этого самого Лиманского выходил. Уже, наверное, в третий раз был у него на приеме по личному вопросу, и все никак решить этот вопрос не удавалось. Вышел и смотрю — этот самый Крапивин по коридору идет. Что, говорит, решил свой вопрос? Нет, отвечаю, все никак, не хотят со мной сотрудничать. А ты, говорит, колеса-то подмазал, чтобы оно поехало? Да как же, говорю, это сделать? Я уж и намекал, и так, и этак на мысль навести пытался, а он — ни в какую. Как будто не слышит. Эх ты, говорит мне Крапивин. На мысль он навести пытался. Не на мысль надо наводить, а дело делать. Ты, мол, что же думаешь? Думаешь, он так-таки и скажет тебе: «Давай». Нет, брат. Таких дураков сейчас днем с огнем не найдешь. Ты лучше документы принеси. Какие такие, спрашиваю, документы? А те самые, мол. Принеси да как бы невзначай на стол и положи. И иди себе спокойно. Посмотришь, как он в следующий раз с тобой разговаривать будет. И не узнаешь, как человек переменится.
Слушая эту незатейливую историю, Гуров представлял себе всю ее подоплеку, как на картине.
Андросов, имевший везде глаза и уши, проведал про неуклюжие попытки горе-уэсбэшника Семенова «помочь» своему другу Прокудину «смягчить дело». Увидев в этом шанс обеспечить себе не только ожидаемое повышение в должности, но и присвоение следующего звания, он инструктирует верного Крапивина, и тот «нечаянно» оказывается рядом с Семеновым на общем собрании. Крючок заброшен, и, скорее всего, с этого момента за Семеновым начинают наблюдать. Ведь нельзя пропустить время «Ч». Тогда все труды насмарку.
Некоторое время спустя Андросов, не видя желаемых результатов, решает форсировать события. Вновь подсылает на «нечаянную» встречу Крапивина, и тот учит Семенова уму-разуму, популярно объяснив ему, как следует «делать дело».
А Семенов тем временем продолжал:
— Только «в следующий раз» поговорить нам уже не удалось. Пришел я к нему, принес конверт. Крапивин этот, правда, говорил, чтобы я в какие-нибудь документы спрятал, но я уж решил в конверте передать. Чтоб понятнее было. А то мало ли что он там подумает. Может, «документы» эти и смотреть не захочет. А там… Ну, в общем, зашел я, говорю — вот, мол, это вам гостинец. Просили, мол, передать. И не успел на стол положить, как в дверь целая орава ворвалась. Вот такая история.
— Да, невесело. Только если это самому тебе не понравилось, зачем же ты других под такую же «историю» подвел? Зачем на Тимашова наговорил? Со зла, что ли?
— А чего я наговорил? — исподлобья глянул Семенов. — Ничего я не наговорил. Правду сказал. Вы же сами говорите, что нужно правду. Вот я и сказал.
— А, вот так, значит. Ладно. Значит, так и запишем. Любит у нас гражданин Семенов говорить правду. А раз уж ты такой правдолюбец, Коля, будь так любезен, повтори нам вкратце свою историю на протокол, не сочти за труд. Оно и тебе полезнее будет. По крайней мере, официальный документ будешь иметь с подтверждением, как оно все действительно было.
Довольный, что так относительно легко удалось получить столь ценные показания, где фигурировала фамилия Крапивина — одного из главных «помощников» и «подельников» Бориса Андросова, Гуров обратился к Кирилину, прося его подготовить все необходимое для составления протокола.
— Да я уже все приготовил, — откликнулся тот. — Осталось только показания записать. Ты, парень, говори, пожалуйста, помедленнее, а то я ведь не стенографистка, со слов записывать.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
