— А что князь — завтракает один? — поинтересовалась Ярушка.
— Его нет дома, — пряча глаза, ответил коротышка.
Она кивнула в ответ, чувствуя, как внутри всё оборвалось и сжалось от дурных предчувствий.
Миклош трещал без умолку, надеясь её развеселить. И уже к полудню настроение Ярушки
улучшилось, слёзы высохли, и она решила, что больше не станет рыдать.
Зельда принесла ей единственное из уцелевших платьев, немного заштопанное на спине, но это была невелика беда. Ярушка быстро переоделась и посмотрела на себя в зеркало. Она исхудала и побледнела, но в целом выглядела как прежде.
— Мне удалось сберечь ещё кое-что, — сказала Зельда, — держи.
Она протянула Ярушке узелок, в котором та обнаружила свадебное платье и плащ владыки.
— Спасибо, — выдохнула Ярушка, — это так важно для меня.
— Знаю, — на губах Зельды заиграло подобие улыбки.
— Похоже, это единственное, что мне осталось, — на ресницах девушки опять задрожали слёзы.
— С чего вдруг?
— Князь считает, что большего я не достойна.
— Ты не права, — возразила Зельда.
— Он не считает нужным видеться и даже разговаривать со мной, — в голосе Ярушки зазвенела злость, — и я догадываюсь почему.
— Что за глупости лезут в твою голову? — недовольно спросила Зельда.
— У меня был другой мужчина! Пусть я этого и не хотела, но он был и делал со мной ужасные вещи. В пещере у ящера я видела, во что превратилось моё тело, пока владыки не излечили меня, — губы Ярушки дрожали, а лицо исказили страдания, — я больше не интересна мужу…
— Послушай, дитя!
Зельда почти нежно взяла её за руку, отвела к постели и заставила сесть. Затем она достала из кармана гребень и стала неторопливо расчёсывать волосы Ярушки.
— Не нужно себя жалеть, это плохое чувство. Пусть даже тебе было нелегко — но всё уже позади.
— А что впереди? Ирвальд так и будет избегать меня?
— Ему тоже нелегко. Хоть он и носится сейчас по Горам, как угорелый, но сам-то понимает, что к чему. И кается, что не смог тебя уберечь.
— Ветер, — горестно рассмеялась Ярушка, — точно ветер. Прошелестел — и был таков.
— Самое глупое, что можно сделать, это поверить в чужие дурные мысли, — возразила каменная баба, — ты дорога князю, уж поверь.
— Хотелось бы. Да только мне кажется…
— Что ваш мост рушится, — продолжила за неё Зельда, — но заруби себе на носу: совершенно не важно, кто из вас первым бросит верёвку, чтобы удержать его. А если вы оба станете крутить носом, то вскоре между вами разверзнется пропасть.
— Мы едва перекинулись и словом, — всхлипнула Ярушка.
— Не жди извинений, — посоветовала Зельда, — Ирвальд не из тех, кто будет стоять на коленях, даже если и знает, что виноват.
Ярушка ждала его целый день, то вспыхивая от волнения, то холодея от отчаяния. Вконец измученная, она уснула прямо за столом в обеденной комнате, положив голову на сложенные руки. Никто из домашних её не тревожил, лишь на рассвете она открыла глаза, разбуженная звонкими голосами птиц.
На удивление, муж сидел рядом на своём привычном месте, и задумчиво поигрывал пальцами, ударяя о край стола. Увидев, что Ярушка проснулась, он поспешил подняться.
— Ирвальд!
Ярушка вскочила, как ошпаренная, и схватила его за рукав.
— Вы теперь всегда будете избегать меня?
— Я не избегаю, — уклончиво ответил Ирвальд, — было много неотложных дел.
— Вас словно подменили, — настаивала Ярушка, гневно сверкая глазами, — вы ведёте себя так, будто я заслуживаю наказания, хотя совершенно ни в чём не виновата!
— Я освободил тебя от оков, — хмуро заметил Ирвальд, — и не попрекнул ни единым словом.
— Да, но вы даже не смотрите на меня! А я так привыкла, что вы на меня смотрите… Ярушка говорила сбивчиво, задыхаясь от смущения, а щёки её пылали всеми оттенками красного. Она чувствовала, что ещё немного, и сгорит от стыда.
— А теперь наша супружеская спальня пуста, как и ваше сердце! Если вы не хотите больше быть со мной, то позвольте уйти, иначе это становится невыносимо.
— Зачем ты спрятала мой плащ? — хрипло спросил Ирвальд, приподняв её подбородок двумя пальцами.
— Не знаю, — ошеломлённо прошептала Ярушка, — я подумала, что следует сохранить его как оберег. Я была в смятении от ваших ласк…
— А сейчас?
Ярушка провела ладонями поверх его рук и взглянула на мужа из-под полуопущённых ресниц.
— А сейчас вы не приходите ко мне, и я не знаю, что думать. Надеюсь, это не связано с той красивой ведьмой?
— Мальвой? — усмехнулся Ирвальд, — тебе нечего волноваться.
— Вы привели её в замок, в то время как я сидела на цепи. А когда освободили — её не стало.
— Мы не любовники. Тут всё куда сложнее. У нас одна мать.
— Тогда почему вы не сказали об этом?
— Это долгая и не совсем хорошая история. Наша мать была ведьмой. Отец изгнал её за вероломство, лишив ведьминской силы. Она сумела её вернуть, прибегнув к помощи колдунов. После этой «помощи» и родилась Мальва. Мать оставила её на воспитание ведьмам. Как ты понимаешь, она не слишком желанная гостья в семье Кошей.
— Понятно, — пробормотала Ярушка, чувствуя себя немного глупо. Хотя — куда уж глупее! Отчитывать мужа за то, что забыл дорогу в её постель, да ещё и тыкать носом в несуществующую любовницу! Стыд, да и только!
— Но мне нравится, что ты ревнуешь.
Ирвальд отошёл к окну и, не сводя с неё глаз, громко свистнул. Тотчас же за окном показалась огромная спина ядокрыла. Ирвальд забрался на подоконник и протянул Ярушке руку. Она подошла к нему, и муж, обняв её за талию, усадил на Юрея, прыгнул рядом и поднял крылатого скакуна в облака.
За весь полёт супруги не сказали друг другу ни слова. Ярушка жалась к груди мужа, с наслаждением вдыхая его запах, по которому так соскучилась.
Ирвальд ощущал, как тело его покрывается мурашками — хотелось прижать её, задушить в своих объятиях.
Ядокрыл опустился на поляну возле ручья — Ярушка с восторгом узнала то самое место, где они впервые увидели друг друга. Ирвальд осторожно спустил её на землю и похлопал Юрея по крупу — тот мгновенно сорвался в воздух и исчез.
— Я мечтал это сделать, — улыбнулся Ирвальд, сбрасывая на землю плащ.
Ярушка не успела оглянуться, как оказалась на траве с задранным до пояса платьем. Губы Ирвальда ласкали её шею, а пальцы одной руки мяли ягодицы, второй он развязал пояс и, наконец, ловко вошёл в её лоно, заставив вскрикнуть от наслаждения.
