Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Эта вторая группировка побуждала население преимущественно сельскохозяйственных районов вооружаться бамбуковыми копьями, которыми они должны были оказывать сопротивление вражеским парашютистам. На стенах железнодорожных вокзалов и других зданий были развешаны плакаты с самурайскими лозунгами, а радио и газеты публиковали в высшей степени эмоциональные патриотические призывы. Однако люди, желавшие прекращения войны, изложили императору факты, которые было невозможно игнорировать. Только на островной территории Японии в результате ужасающих бомбардировок и вызванных ими пожаров погибло более миллиона граждан. Около девяти миллионов человек, оставшихся без крова, ютились в лодках, пещерах и шалашах. Примерно пять миллионов жилищ было уничтожено врагом или нашими собственными поджигателями, создававшими таким образом огневые заслоны перед наступающим неприятелем. В одном только Токио, прямо перед взором нашего верховного правителя, было обращено в пепел две трети домов. Наше национальное богатство свелось едва ли не к нулю, наш громадный торговый флот почти исчез, а наш военно-морской флот перестал существовать. Значительная часть населения превратилась в бедняков. Не только их дома были разбомблены или сожжены, но были также уничтожены их рабочие места, в результате чего они остались не только без крова над головой, но и без средств к существованию.
Мы ничего не знали об этом. Никто не порывался как-либо особо побудить нас сражаться. Мы на Хикари, Хирао и Оцудзиме были силой сами по себе. Уже давным-давно мы решили для себя, что нам следует делать. Что бы ни происходило в окружающем нас мире, на наше решение это никак не влияло. Нами владело одно только желание – уничтожать неприятеля. Мы знали, что против Японии ведется война, и надеялись обратить ее ход вспять. Известия о том, что происходит вокруг нас, не могли побудить нас сражаться еще более ожесточенно. Когда человек приносит в жертву свою жизнь, у него уже больше ничего не остается. Никто не был в силах побудить нас сделать еще больше.
Император Хирохито принял решение о том, что необходимо начать переговоры с врагом. Это решение было им принято еще тогда, когда я находился в море вместе с группой «Тодороки», поскольку он считал необходимым прекратить ужасающие страдания своих подданных. Решение было принято за несколько недель до 6 августа, «дня двойной зари». В этот день на Хиросиму была сброшена атомная бомба, и те, кому довелось видеть вздымающийся над ней шар огня, с тех пор повторяли, что «над Хиросимой взошло второе солнце». Вторая подобная бомба взорвалась три дня спустя над Нагасаки. Эти бомбы вызвали страшные разрушения и унесли множество человеческих жизней. Они помогли убедить несогласных в том, что у Японии нет никаких шансов на победу.
Я продолжал свои занятия на Оцудзиме, утешаясь мыслью о том, что скоро я выйду в море в четвертый раз, и чрезвычайно гордясь тем, что теперь мне позволяют проводить время в «кайтэне» больше, чем кому-либо другому из водителей человекоуправляемых торпед. Я не получал никаких вестей извне и, кроме беспокойства о безопасности своей семьи, не думал ни о чем другом, кроме как о следующем выходе в море. Мне было неизвестно о том, что император произвел изменения в составе кабинета министров, я не знал о самодельных плакатах, грозящих смертью тем, кто помогал нашему правителю разрабатывать приемлемые условия капитуляции. Ни сном ни духом не ведал я о заговоре, целью которого был арест правительства и «защита нашего императора, получающего дурные советы от предателей». Не знал я и о том, что около полуночи 9 августа правитель нашей страны сказал своим высшим советникам: «Пришло время вынести невыносимое», и заявил, что Япония вынуждена принять безоговорочную капитуляцию, чтобы избежать полного уничтожения. В течение четырех часов он выслушивал все возражения, прежде чем использовал свою верховную власть, чтобы склонить всех присутствующих к пониманию того, что капитуляция является единственным выходом из положения.
11 августа правительство сделало заявление, обращенное ко всей стране, о том, что война должна быть прекращена. Оно не произвело на население особого впечатления из-за позиции национальной армии. Наша армия по-прежнему пыталась определять национальную политику всей Японии, несмотря на то что генерал Хидэки Тодзио[20] был отстранен от власти и пребывал в опале. Военный министр генерал Корэтика Анами[21] в то же самое время сделал заявление от своего собственного имени, а граждане страны привыкли с куда большим вниманием относиться к словам военного министра. Анами убеждал население готовиться к ожесточенным сражениям на земле Японии. Он приводил в пример поведение Иэясу Токугавы,[22] могущественного сёгуна, чья династия была фактическими правителями Японии на протяжении более чем двухсот пятидесяти лет, после чего была свергнута в ходе реставрации императорской власти в XIX столетии. Однажды Токугава, завоевавший всю Японию и не позволявший никому восставать против императора, был осажден в своем замке, когда он вел безнадежную борьбу против могучего войска своих врагов. У него уже были на исходе еда, вода и оружие, когда ему в голову пришла неожиданная идея. Приказав широко распахнуть ворота замка, он вышел из них и встал перед замком, приглашая врагов заходить. Подозревая ловушку и думая, что у Токугавы есть в резерве скрытые силы, враги отступили, а он впоследствии разбил их. Военный министр Анами уверял, что наши враги также отступят, если Япония продемонстрирует готовность впустить их на землю нашего отечества.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
