Петр появился из темноты совершенно бесшумно и повел их в глубь леса. Видимо, дорога была ему хорошо знакома: он шел уверенно, не натыкаясь на деревья и ни разу не наступил на сухую ветку, готовую громко захрустеть под ногой. Кривцов даже подумал, что проводники специально очищают тайную тропу от валежника и камней.
Остановившись, брат священника постучал палкой по стволу дерева. Впереди из темноты донесся ответный стук.
– Нас ждут, – бросил через плечо Петр, прибавив шагу.
Марта заторопилась следом. Замыкал маленькую группу Владимир, старавшийся унять одолевавшую его тревогу – удастся им проскочить или нет? Конечно, граница здесь охранялась слабо, но могли возникнуть непредвиденные случайности.
В зарослях кустов слабо мигнул фонарь, раздался тихий свист.
– Мариан? – шепотом позвал Петр. Из кустов появился высокий тощий человек в темной одежде.
– Готовы? – сипловатым баском спросил он и, не дожидаясь ответа, пошел вперед.
Тропинка начала подниматься в гору, появились большие камни, почва под ногами стала тверже, и Кривцов подумал, что если им придется пробираться по горам и скакать подобно козам с одной скалы на другую, то не худо бы иметь веревку для страховки. А если вдруг впереди ждет мостик, типа того, по которому довелось переползать через пропасть, спасаясь от банды Орлича? Одолеть такое препятствие в темноте не легко. Впрочем, коли доверился проводникам, то шагай, не спрашивая ни о чем.
Примерно час они поднимались, делая короткие привалы, чтобы женщина могла немного отдохнуть. Выпивали по глотку воды из баклаги Петра и снова карабкались по тропке, становившейся все более узкой и крутой. Наконец Мариан протиснулся в щель между валунами и зажег фонарь. После темноты его свет показался ослепительно-ярким, поэтому Владимир не сразу заметил черный провал лаза у корней колючего куста.
Мариан лег на живот, вползая в отверстие. Мелькнули подошвы его сыромятных постолов, откуда-то донесся глухой голос:
– Лезьте!
Перекрестившись, Марта полезла в черную дыру. Украдкой вздохнув, Кривцов тоже лег, ощутив запах камня и пыльной земли. Потом раздвинул ветви колючего кустарника, сунув голову в отверстие. Оттуда пахнуло сыростью. Впереди желто светил фонарь проводника и пораженный фотограф увидел, что Мариан стоит почти во весь рост в пещере, уходящей далеко в глубь горы. Рядом с ним прижалась к стене Марта.
Почувствовав, как Петр подталкивает его, Владимир влез в пещеру. Через несколько секунд появился брат священника, топорща в улыбке черные, как смоль, усы:
– Здесь нам стража не страшна, – объяснил он. – Но не будем задерживаться. Вперед!
Подняв фонарь, Мариан повел их подземной галереей, по всей вероятности много лет назад промытой бешеным потоком воды, год за годом точившим камни, прокладывая себе путь. И сейчас под ногами журчал мелкий ручеек, который в весеннее половодье или при осенних затяжных дождях наверняка вспухал, заполняя пещеру мутной водой.
Идти пришлось согнувшись, на легкие давила сырая духота, и фотограф вздохнул с облегчением, почуяв дуновение свежего воздуха. Значит, впереди выход из подземелья?
Действительно, вскоре галерея расширилась, тяжело нависавший над головами каменный свод поднялся, открылась криво рассекавшая скалу щель. Мариан задул свечу в фонаре и первым выбрался наружу.
– Видите, – показал он на слабо мерцавшие огоньки далеко внизу. – Румыния! Сербия осталась там, за горой. Петр будет ждать здесь, а я спущусь с вами в долину. Лучше, если вы вернетесь сегодня же ночью.
Проводник вопросительно поглядел на Кривцова, призывая его не задерживаться, но тот не согласился:
– Нужно посадить женщину на поезд. Только после этого я могу возвращаться.
– Ладно, – обреченно вздохнул Мариан, – пошли.
Казавшиеся близкими огоньки городка, раскинувшегося у подножия гор, словно никак не хотели приблизиться вплотную: тропинка петляла, то опускаясь, то поднимаясь, огни появлялись то справа, то слева, то впереди. Только когда небо начало сереть и по нему растеклось предрассветное молоко, путники очутились в долине.
Около полуразрушенной часовни, спрятавшейся в придорожных кустах, Мариан остановился:
– В город мне ходить не стоит, – прищурился он на занимавшуюся утреннюю зарю, – я останусь тут. У вас есть леи?
– Да, румынские деньги у меня есть, – ответил Кривцов.
– Хорошо, – кивнул проводник. – Когда войдете в город, идите прямо по улице до первого перекрестка. Потом свернете направо, и эта дорога приведет к станции. Не задерживайтесь.
Он перепрыгнул через неглубокий кювет и исчез в зарослях.
Меньше чем через час Кривцов и Марта добрались до станции железной дороги. Оставив женщину в буфете, Владимир купил билет на первый поезд до Бухареста и побежал на почту, дать телеграмму. Вернувшись, он нашел Марту на перроне.
– Ну вот, пора расставаться, – вручая ей билет, улыбнулся он. – Телеграмму я дал, на вокзале в Бухаресте вас встретят.
– Да, я знаю, кто меня должен встречать. – Она нежно погладила его по небритой щеке. – Спасибо вам, Карл! Спасибо за все! Прощайте!
Неожиданно Марта обняла Кривцова и крепко поцеловала в губы. Потом оттолкнула и, отвернувшись, глухо сказала:
– Я даже не имею права подарить вам что-нибудь на память или узнать ваше имя.
– Я тоже, – вздохнул фотограф.
Вдалеке, скрытый поворотом, протяжно прокричал паровоз. Дежурный по станции ударил в колокол, извещая о прибытии поезда…
* * *
Очередной доклад о положении на театре военных действий закончился. Царь разрешил курить и подал пример, первым достав из шкатулки турецкую папиросу. Поднеся к ней горящую спичку, он показал глазами на спину одного из генералов, выходивших из салона. И тут же, ловивший каждое движение государя адъютант, сорвался с места. Догнав генерала в дверях, он шепнул:
– Его Величество хочет говорить с вами…
– Владимир Михайлович, я попросил вас задержаться, – глубоко затянувшись, медленно начал Николай, явно подыскивая приличествующие случаю слова. – Хотелось бы узнать, нашли вы наконец способ обойти австрийскую разведку и помочь генералу Брусилову? Прошло достаточно времени. Пора наступать!
– Да, государь, – поклонился генерал. – Весьма способный офицер разведки Генерального штаба, длительное время работающий в Австрии, выполнил задание. Осмелюсь просить наградить его, поскольку операция проведена блестяще, несмотря на огромные трудности и риск для жизни.
– Похвально, – царь повеселел и даже улыбнулся, что случалось в последнее время нечасто. – Как его имя?
– Искандер, Ваше Величество.
– Искандер? Он что, азиат?
– Никак нет, государь. Искандер его агентурный псевдоним. Мы используем их во избежание расшифровки наших разведчиков, нелегально работающих за границей.
