Достав из-под плаща пистолет, я начал выбирать себе цель среди солдат. Краешком глаза я увидел приоткрывшийся рот удивленного Коннора. Честно говоря, все красномундирники, толкавшиеся возле повозки, заслуживали пули. Я выбрал самого наглого. Он отпускал грязные шуточки в адрес очередной проходящей женщины. Та, густо покраснев, прибавила шагу, торопясь удалиться от гогочущей солдатни. Я нажал на спуск.
Звук выстрела изменил течение этого заурядного дня. Солдат попятился назад. Между глаз у него зияла дыра размером с пенсовик, откуда сразу же начала хлестать темно-красная кровь. Солдат выронил ружье, привалился к низкому борту повозки, тяжело рухнул на ее пол и затих.
Остальные солдаты на мгновение оторопели и лишь вращали головой по сторонам, пытаясь сообразить, откуда раздался выстрел. Но их руки привычно сдергивали ружья с плеч.
Я двинулся им навстречу.
– Что ты делаешь? – окликнул меня Коннор.
– Надо ухлопать еще нескольких этих молодцов. Тогда, глядишь, и егеря объявятся, – ответил я сыну. – А они приведут нас к своим командирам.
В это время один из солдат повернулся ко мне, намереваясь ударить ружейным штыком. Лезвие моего скрытого клинка полоснуло по перекрестью его белых ремней, пропороло мундир и проникло в живот. Едва уложив этого, я сразу же сцепился еще с одним. Четвертый собирался было отступить и найти удобное местечко для выстрела, но напоролся на скрытый клинок Коннора.
Сражение окончилось. Улица, еще недавно такая оживленная, мгновенно опустела. Зато невдалеке послышались удары колокола.
– Что я говорил? – подмигнул я Коннору. – Вот и егеря спешат познакомиться с нами.
Мы решили захватить одного из них в плен. Эту задачу я с удовольствием передал Коннору, и он меня не посрамил. Не прошло и часа, как у нас в руках оказалось письмо. Кучки солдат и егерей бегали по окрестным улицам, разозленные и горящие желанием найти двух ассасинов.
– Ассасины! – кричал кто-то. – Говорю тебе, это были они. У них были хашишинские клинки!
Мы же, избавив Нью-Йорк от четверых английских солдат, поспешили уйти по крышам. На одной из них мы сейчас сидели и читали перехваченное письмо.
– Письмо зашифровано, – разочарованно произнес Коннор.
– Не волнуйся, я его расшифрую. Как-никак шифр – это изобретение тамплиеров.
Шифр оказался несложным. Прочитав письмо, я пересказал Коннору его содержание.
– Британское командование в смятении. Братья Хоу подали в отставку, а Корнуоллис и Клинтон покинули город. Оставшиеся командиры решили собраться в развалинах церкви Троицы. Вот куда направимся и мы.
2
Церковь Троицы стояла на пересечении Уолл-стрит и Бродвея. Правильнее будет сказать, на пересечении этих улиц находилось то, что осталось от церкви. Она настолько сильно пострадала от Великого пожара, обрушившегося на Нью-Йорк в сентябре 1776 года, что англичане не стали устраивать там казарму и даже тюрьму для патриотов. Они обнесли развалины забором и использовали это место для встреч командования. Нам с Коннором не терпелось побывать на их очередном собрании.
Уолл-стрит и Бродвей тонули в темноте. Фонарщики здесь не появлялись, поскольку фонари тоже по большей части сгорели. Все дома в радиусе километра от бывшей церкви пустовали, глядя на мир глазницами разбитых окон. Так что здесь освещать? Покрытые копотью стены? Обуглившиеся деревянные балки? Даже самые последние бродяги избегали этих мест. Если кто здесь и мог обосноваться, то лишь бездомные собаки и их блохи.
Ориентиром нам служил почерневший церковный шпиль, высившийся над мертвым пространством. Подойдя к развалинам церкви, мы взобрались по одной из уцелевших стен, выбирая себе место для наблюдения. Пока лезли, я поймал себя на мысли, что церковь напоминает мне увеличенную копию нашего старого дома на площади Королевы Анны. Он после пожара выглядел точно так же. Пока мы с Коннором прятались в нишах, ожидая появления участников встречи, я вспоминал день, когда мы с Реджинальдом отправились на пепелище дома. Как и у этой церкви, его крыша была сильно повреждена огнем. Как и здесь, развалины на площади являли собой лишь тень прежней жизни. В небе перемигивались звезды. Я смотрел на них сквозь дыры в крыше, пока локоть Коннора не вернул меня к действительности. Кивком он указал на захламленную Уолл-стрит. По ней шли английские офицеры и сопровождавшие их солдаты. Впереди двое солдат тащили тележку с зажженными фонарями, которые они развешивали на черные ветви уцелевших деревьев, чтобы хоть немного осветить путь. Вскоре тележка оказалась внутри зала бывшей церкви, который солдаты тоже вознамерились осветить. Часть фонарей повесили на полуразвалившиеся колонны. Те успели покрыться мхом. Вокруг росла трава и тянулись стебельки ползучих растений. Природа брала свое. Последние фонари поставили на черную от копоти кафедру. Наконец-то мы смогли рассмотреть прибывших: троих командиров и отряд солдат.
Мы с Коннором напрягали слух, но так и не смогли расслышать разговор. Я стал пересчитывать солдат. Насчитал дюжину. Не так уж и много.
– Они говорят слишком тихо, – шепнул я Коннору. – Сидя здесь, мы ничего не услышим.
– А что ты предлагаешь? Спуститься вниз и потребовать у них ответов на все интересующие нас вопросы?
Я посмотрел на него и улыбнулся:
– Да, именно так мы и сделаем.
Я стал спускаться вниз, потом прыгнул с высоты нескольких метров. Для двоих солдат, стоявших позади, это оказалось полной неожиданностью. Оба умерли с широко раскрытым ртом.
– Засада! – крикнул кто-то.
К этому моменту я уложил еще двоих. Бормоча ругательства, Коннор спрыгнул со стены и присоединился ко мне.
Я оказался прав: солдат было не так уж много. Красномундирники слишком полагались на свои ружья со штыками. Где-нибудь на полях сражений это, быть может, и давало результат, но для ближнего боя не годилось. Здесь мы с Коннором имели несравненное преимущество. Мы неплохо действовали сообща, почти как настоящие соратники. Вскоре замшелые статуи святых покрылись сверкающими брызгами свежей крови двенадцати убитых солдат. Остались лишь трое перепуганных командиров. Их губы шептали молитвы. Все трое готовились к скорой смерти.
Но я приготовил для них испытание похуже смерти. Прогулку к крепости Форт-Джордж, если быть точным.
3
Крепость занимала южную оконечность Манхэттена. Ей было более полутора веков. Со стороны океана она выглядела довольно внушительно: несколько башен со шпилями, парапеты со сторожевыми башенками и длинные здания казарменного вида. Казалось, они растянулись на всю длину мыса. Если проникнуть за крепостные стены, взору открывался обширный плац, со всех сторон окруженный собственно казармами и административными строениями. Превосходное место для оплота тамплиеров. И не менее превосходное место, чтобы доставить туда троих пленных английских командиров.
