Отшатнулся, краем глаза заметил движение, и тут в плечо ему шарахнуло с такой силой, что затрещали кости. Мелькнула перед глазами занесенная снегом земля, хрястнулся тяжело, будто сбирая влет птица, а попытавшись встать, с ужасом ощутил, что левая рука не двигается.
Плечо онемело, все, что ниже, вообще не чувствовалось, хотя боли не было.
– Конунг, ты как?! – донесся обеспокоенный голос Арнвида.
– Ничего, бывало и хуже… – ответил Ивар.
Перед глазами плыло, чтобы подняться, пришлось опереться на меч, как на простую палку. Клинок гневно зазвенел, а конунг, пошатываясь, двинулся обратно, туда, где сражались его воины.
Пощупав плечо, обнаружил разрыв в кольчуге, а под ним – крохотную, почти незаметную ранку. Сян-лю, похоже, пустил в ход хвост, длинный и тяжелый, как столетняя ель, разве что без смолы на «коре».
– Точно бывало? – эриль обернулся.
Ивар успокаивающе кивнул, прошагал мимо, поднимая клинок, с радостью отметил, что Рёгнвальд жив, и сражается неплохо.
– Сейчас ты получишь… – прошептал он.
Уклонился от одного удара, второй пропустил над собой так, что изогнутое лезвие едва не срезало волосы на макушке. Третий отвел в сторону, сделал обманный выпад, и вонзил клинок в бок Сян-лю по самую рукоять. Мгновенно упал в сторону, перекатился, не обращая внимания, что тело завопило от боли.
Сверху обрушилось раздраженное рычание.
Головы чудовища пялились на конунга со злобой и ненавистью, но молчали – дыхание, похоже, закончилось. Многочисленные руки шевелились не так быстро, на тех местах, где появились раны, блестели обратившиеся в лед капли крови, наверняка мешали двигаться.
Ивар вновь пошел вперед, срубил палец на самой неловкой конечности, выбил из другой большой топор. Ударил туда же, где остался первый надрез, на этот раз вышло не так глубоко, зато выворотил кусок белесой слизистой плоти.
Слева вновь выметнулся хвост, но на этот раз конунг был начеку, уклонился.
– Есть! – закричал Арнвид, вспыхнуло особенно ярко, и Сян-лю задергался.
На загривок его с другой стороны вскочил Шао Ху, с резким выкриком ударил ладонью. Одна из голов треснула, словно перезрелая тыква, за ней вторая, третья вовсе разлетелась на куски.
Ивар поспешно бил раз за разом, прорезая в боку врага дыру, чтобы добраться до сердца. Внутри чудовища не было ни жил, ни костей, только слизь разных оттенков белого, из нее текли потоки воды, так что под ногами хлюпало, а вокруг конунга клубился пар.
В один момент понял, что враг не движется.
– Похоже, все, – донесся сверху спокойный голос Шао Ху.
– И если я все правильно понимаю, нам лучше отойти подальше, – добавил Нефритовая Жаба, и голос его прозвучал опасливо.
Ивар послушно заковылял прочь.
Отодвинулся на десяток шагов, когда от исполинского трупа раздался громкий треск. По его бокам побежали разводы, какие бывают на льдине в половодье, и Сян-лю начал разваливаться на куски.
Образовалась вытянутая груда битого льда, осыпались мелким крошевом руки и головы.
– Это почему так? – спросил Кари, дубина которого вся была в белых «соплях».
– Он сын Гун-гуна, повелителя клокочущей воды, и сам – вода, – пояснил даос. – Все живы?
– А тролли его знают, – буркнул Ивар.
Трясущейся ладонью засунул меч в ножны, и принялся стаскивать кольчугу – левая рука по-прежнему не двигалась, кожа на ней оставалась холодной, лишь едва шевелились пальцы.
Рядом оказался Арнвид – на лице тревога, в глазах интерес.
– Поможешь? – спросил Ивар.
– Сам знаешь, что легче всего перевязывать здорового, – со смешком отозвался эриль, вспомнив изречение времен еще Хрольва Жердинки. – Давай, погляжу, что там у тебя…
Вскоре стало ясно, что раны заработали все, кроме Нефритовой Жабы.
Шао Ху обзавелся десятком мелких порезов на руках, и одним глубоким на правом боку, пониже ребер. Арнвид получил скользящий удар по шее, после которого осталась кровоточащая борозда. Рёгнвальду отдавили ногу, оцарапали лицо и едва не срезали левую кисть.
Оружие в руках Сян-лю сделало пару дырок даже в твердой шкуре берсерка.
Но хуже всех пришлось конунгу – рана на плече была просто ссадиной, но рука, несмотря на все усилия даоса и эриля, не желала подчиняться так же, как и раньше, ее получалось лишь приподнять, да и то с такими усилиями, что Ивар начинал потеть, а его сердце – бешено колотиться.
– Ничего, – сказал он, убедившись, что сделать ничего не выйдет. – Идти это мне не мешает, клянусь Вингнисом, сражаться тоже, по большому счету, так что переживу… Идем дальше?
– А может быть, привал? – предложил Арнвид. – Сколько мы шли сегодня, да еще и сражались.
– Давай, – согласился Ивар. – Только отойдем подальше от этого…
Для стоянки выбрали пятачок между двумя огромными глыбами льда, что немного прикрывали от ветра и снегопада. Костер развести было не из чего, да и вряд ли живое пламя загорелось бы в Нифльхейме, поэтому расстелили одеяла и уселись на них, прижавшись друг к другу.
Зашуршали завязки мешков, задвигались челюсти.
Ивар жевал вяленое мясо, с трудом глотал, а глаза от усталости закрывались сами, веки были тяжелые, как наковальни.
– Одного не пойму, – сказал Шао Ху, обошедшийся размоченным рисом. – Если Гун-гун и его отпрыски – вода, то почему они не замерзают здесь… Ведь им, видит Шакьямуни, должно приходиться еще хуже, чем нам, ведь кровь людская горяча, а у этих, мы видели – холодна.
– Ну да… – Арнвид хмыкнул. – Все потому, что они на месте не стоят, постоянно двигаются. Ведь быструю воду никакой мороз не возьмет, поэтому Гун-гун, я думаю, все время должен перемещаться, иначе впадет в оцепенение, заснет, провалится в вечный сон…
– Я сейчас в обычный провалюсь, – буркнул Рёгнвальд. – Вернуться-бы из него обратно.
– Будем дежурить по трое, – решил Ивар. – Сначала Арнвид, Кари и Шао Ху, потом остальные…
С трудом запихнув в себя свою порцию, конунг завернулся в одеяло, и лег. Подумалось, что неплохо все же было бы развести костер, но с этой мыслью и провалился в сон.
Ивар плыл на ласковых волнах, дрейфовал в ту сторону, откуда исходило мягкое, нежное тепло. Он почти видел его, но грубые руки не пускали, трясли, злобные голоса орали в уши, и он сердился, ворочался, пытался отбиться, тело отзывалось колющей, тяжелой болью.
Затем открыл глаза, и понял, что его держит Кари, а рядом топчется нахмуренный Арнвид.
– Слава богам! – воскликнул он с облегчением. – Я уж думал, что все, замерз насмерть!
– Замерз? – сказал Ивар, понимая, что едва может двигаться: теплом и не пахло, вокруг царила стужа, и тело казалось тяжелым и мертвым, как вмерзшая в лед колода. – Там было так хорошо…
