Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
– Тут, по-моему, и раздумывать нечего. Раз ты коммунист, то и должен выполнить свой долг, – сказал я.
– Да, но что мне там делать? Это же будет настоящая война, а у меня жена и ребенок. Зачем мне самому лезть в войну? – ответил Баратов.
– Что значит жена и прочее! Повторяю, ты коммунист и должен жертвовать собой для революции, – сказал я, усмехнувшись. Я знал, что Баратов, как и 90 процентов всех остальных членов коммунистической партии, просто шкурник, прилипший к революции как к выгодному предприятию. Скольких я видел коммунистов «баратовского» пошиба за время своей работы!
– Я готов жертвовать собой, но я не имею права жертвовать судьбой жены и ребенка. Я поставлю условия, чтобы их обеспечили материально на случай моей смерти, и тогда, может быть, соглашусь, – рассуждал Баратов.
– Правильно! Только смотри, чтобы потом тебя из партии не исключили, – сказал я.
Думаю, что читателю небезынтересно будет узнать, как на самом деле развивались события в Афганистане и чем все это закончилось.
Весной 1928 года Аманулла выехал из Кабула в путешествие по Европе. Одновременно с ним выехал в Индию и дальше в Англию английский посланник в Кабуле Хемфрис. Летом 1928 года поверенный в делах Англии в Кабуле писал Форин Оффису, что экономическое положение Афганистана сильно ухудшается. С увеличением таможенных пошлин и с введением новой денежной системы началось обнищание населения. Цены на предметы потребления поднимаются, в населении растет недовольство правительством. Если Амануллахан продлит еще на несколько месяцев свое путешествие, указывал британский поверенный в делах, то в стране может появиться претендент на престол, который постарается взять в свои руки правление до приезда Амануллы. Британский поверенный в делах перечислял всех возможных претендентов на престол и их шансы. Говоря о родовитых фамилиях, Надирхан, Мамад-Умархан и других, он не исключал предположения, что может появиться и какой-нибудь никому не известный претендент, ибо Афганистан всегда был страной неожиданностей (с его точки зрения). Естественно, заключал он, советская власть поддержит такого неизвестного пролетария для укрепления своего влияния в Афганистане.
Из этого доклада мы сделали вывод, что англичане предвидели восстание в Афганистане. В нашем распоряжении, кроме того, имелся отчет о приезде Амануллы-хана в Лондон, о беседах, которые он имел с тогдашним министром иностранных дел Чемберленом, и о переговорах афганского посланника в Лондоне с Министерством иностранных дел. Этот отчет был послан Форин Оффисом в Кабул для того, чтобы ввести в курс дела тамошнее посольство на случай дальнейших переговоров по этим вопросам. В отчете текстуально приводились беседы Амануллы-хана с Чемберленом. Касаясь вопроса о племенах на независимой территории Северо-Западной Индии, Аманулла говорил, что, по его сведениям, англичане усиленно укрепляют этот район и постепенно подчиняют проживающие там племена. Он, по-видимому, намекал, что эта территория до сих пор является спорной и Афганистан в ней так же заинтересован, как и Англия. Чемберлен резко отвел вопрос, заявив, что говорить на эту тему надо не с ним, но с индийским правительством, и дав понять Аманулле, что с точки зрения Лондона вопрос о независимых племенах является не внешним, а внутренним делом Индии. Аманулла вынужден был согласиться и, таким образом, в первой же беседе сдал свои позиции, забыв о том, что независимые племена всегда являлись надежной охраной независимости Афганистана. Дальше переговоры затрагивали технические темы, вроде посылки афганской молодежи в английские военные школы и прочее. Наконец, афганцы подняли вопрос о снабжении Афганистана оружием, причем указывали, что Англии выгодно вооружение и усиление Афганистана, так как Афганистан является естественным буфером между советской Россией и Индией. Вопрос об оружии передан на рассмотрение Министерства иностранных дел.
Аманулла-хан, осмотрев Европу, поехал в СССР. Советское правительство из кожи лезло, чтобы его обработать. Оказывавшиеся ему почести создавали невыгодное впечатление среди коммунистов-рабочих, считавших неуместным чествование самодержавного монарха в советской социалистической стране. ОГПУ пристроило к свите Амануллы-хана своих агентов, следивших за каждым шагом эмира и его свиты. В числе агентов был сын генерала Самойлова, устроенный лакеем при Аманулле-хане и доносивший о всем слышанном. Афганцы не стеснялись вести при нем разговоры, так как считали, что он не знает персидского языка. По их разговорам было видно, что пребывание в СССР их не очаровало.
Все эти сведения вызывали опасение, что Аманулла во время пребывания в Европе изменил отношение к Советам и склоняется в сторону западной ориентации.
Из СССР Аманулла поехал в Турцию, сопровождаемый представителем Разведупра, бывшим военным атташе в Кабуле Ринком, а из Турции, прямо через Кавказ, выехал в Афганистан. Проезд свиты Амануллы через Туркестан обошелся не без казусов. Два чемодана личного багажа Амануллы, в которых, по предположениям ОГПУ, должна была находиться его канцелярия, исчезли. Однако при вскрытии чемоданов там оказались личные вещи Амануллы…
Вернувшись в Кабул, Аманулла немедленно созвал большую джиргу (национальное собрание), которое должно было провести в жизнь все те «европейские» реформы, о которых в свое время писали газеты. При въезде в Кабул Аманулла был встречен депутацией от независимых племен, которая после приветствия немедленно спросила, как он разрешил вопрос об их территории в Лондоне. Аманулла не дал никакого ответа и отпустил делегацию ни с чем. Это был первый поворот в настроениях против Амануллы. Созвав джиргу, Аманулла насильно заставил делегатов одеться в европейское платье и предложил им санкционировать привезенные из Европы реформы. Результаты джирги окончательно восстановили против Амануллы афганские племена, понявшие, что эмир не только не защищал в Европе их территориальных прав, но намерен переменить коренным образом весь их быт и веру. Эти настроения вызвали восстание племен шинвари и хугияни на юге Афганистана, и этими же настроениями объяснялось вялое сопротивление, которое оказывали повстанцам войска Амануллы.
В разгаре борьбы афганского правительства с повстанцами на юге к северу от Кабула, в Кухистане, появился Бачаи-Сакао, сын кабульского водовоза, дезертир афганской армии. Отряды его быстро начали обрастать приверженцами. Пользуясь отсутствием войск в Кабуле, он произвел удачный налет на столицу и после трехдневного боя овладел городом. Аманулла успел бежать в Кандагар, ища поддержки у племени дурани, из которого сам происходит. Бачаи-Сакао, заняв Кабул и кабульскую крепость-дворец, где находился брат эмира Инаятула-хан, провозгласил себя королем Афганистана.
В Москву доходили сведения, что Бачаи-Сакао в борьбе с Амануллой пользовался поддержкой англичан, снабжавших его оружием. Сообщали, что когда он занял Кабул, то по его приказу была учреждена специальная охрана английской миссии, что английская миссия относилась к нему с расположением и, наконец, что капитуляция Инаятулы-хана произошла при посредничестве и помощи английского посланника в Кабуле Хемфриса. Эти сведения заставляли думать, что Бачаи-Сакао был ставленником англичан.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
